достоинства, с хрис[тианскими] убеждениями, но молодой и, я думаю, слабый. Дисциплинар[ный] бат[альон] будет для него смерть. И так как он обращается ко мне, мне его ужасно жалко. Я писал об нем и Сухотину (омск[ому] ген[ерал]-губ[ернатору]1) и Сахарову,2 но я последний человек для успешного ходатайства в таком деле. Помогите, если можете, и простите за то, что мучаю вас.
Посылаю вам его последнее письмо.
Благодарю вас за присылку тома Суд[ебных] речей.3 Я еще не успел просмотреть их, т. е. glaner4 в них.
Я жив здоров. Всё одно и то же говорю людям, кот[орые] не обращают на мои речи никакого внимания, но всё продолжаю, думая, что я должен это делать.
Если будем живы, может быть и увидимся, как в прошлом году.5 Хорошо бы.
Дружески жму ва[м] руку.
7 сент.
1905.
Небольшой отрывок опубликован А. Ф. Кони в его «Воспоминаниях о Л. Н. Толстом» — «Литературные приложения» к «Ниве» 1908, № 9. стр. 69—70.
Об Анатолии Федоровиче Кони (1844—1927) см. т. 66, стр. 306.
1 См. т. 75, письмо № 357.
2 См. т. 75, письмо № 356.
3 А. Ф. Кони, «Судебные речи», изд. 4-е, значительно дополненное, Спб. 1905. Книга сохранилась в яснополянской библиотеке.
4 [поживиться]
5 Кони гостил в Ясной Поляне с 1 по 4 апреля 1904 г.
1905 г. Сентября 7. Я. П.
Простите, Владимир Васильевич, что то молчу, молчу, а когда нужда, надоедаю вам. Нужда вот какая: некто Евтихий Гончаренко (я не знаю его лично, знаю только по письмам) отказался от военной службы, имея в виду, что его по установившемуся правилу сошлют в Якутск[ую] область. Его и приговорили так, а потом, когда якутских освободили, его задержали