жизни. И потому человеку не может быть дурно: духовное и телесное, это как два конца коромысла весов. Чем тяжелее, тем выше поднимается конец духовный, тем лучше душе, и наоборот.1
9 дек. 09.
Борис Кнатц, лечившийся в Давосе (Швейцария) от туберкулеза, в письме от 4/17 декабря просил Толстого прислать ему, очевидно безнадежно больному, «хоть пару строчек, как бы реликвию, нечто исходящее лично» от Толстого.
1 Эта мысль в несколько сокращенном виде помещена в «На каждый день» 28 июля, № 6.
1909 г. Декабря 9. Я. П.
Милая О. Степанова (не могу иначе обратиться к вам, потому что вы не даете мне ни вашего имени и отчества).
Нынче только получил ваш превосходный мед, за который очень благодарю, и нынче же перечел ваше письмо и вот отвечаю. То, что бог не только в людях и не только в том, что мы признаем живым, но и во всем, я совершенно согласен с вами и мысли мои о боге выражал, как умел, много раз. Такие выражения моих мыслей о моем отношении к богу я посылаю вам в прилагаемых книжечках. Хотя это и нескромно с моей стороны, позволяю себе обратить ваше внимание на книжечки «На Каждый День» и на прилагаемое краткое изложение моего религиозного понимания,1 которое, может быть, тоже пригодится вам. Это тоже нечто вроде молитвы.
Ваша молитва, в которой главная мысль в перенесении стремлений своей личной жизни, в исполнении воли пославшего, мне нравится. «Не моя воля да будет, но твоя, и не то, что я хочу, а то, что ты хочешь, и не так, как я хочу, а так, как ты хочешь».
Мед я очень люблю. Будем пользоваться вашим и вспоминать вас.