1867 г. Июня 18. Москва.
У меня на совѣсти, что я не писалъ тебѣ вчера, милый другъ, но, видно, къ лучшему, потому что вчера я бы написалъ тебѣ скверное, не въ духѣ письмо. — Ѣхали мы прекрасно, даже особенно счастливо (на заставѣ шосейной у меня спрашиваютъ 64 коп[ейки]. Я сунулъ руку въ карманъ и вынулъ горсть мѣди, ровно 64 коп.). Потомъ въ вагонѣ1 сдѣлалъ знакомство съ овцеводомъ предсѣдателемъ кампаніи, кот[орый] мнѣ прочелъ практическій курсъ овцеводства, такой, какого нигдѣ не найдешь. Я и не усталъ, но стала болѣть печень, тошнить, и пріѣхавъ въ Москву, несмотря на баню, совсѣмъ расклеился. Въ родѣ моихъ желчныхъ лихорадокъ, какъ на Святой, но гораздо слабѣе. Помѣстились мы внизу. Я у барышень,2 Бибиковъ3 у Пети. Съ утра послалъ я за Башиловымъ и Бартеневымъ. Бартеневъ завтра пріѣдетъ изъ Петербурга, а Башиловъ пришелъ (его жена еще не родила) и говорилъ, что Бартеневъ самъ назывался взять на себя мое изданіе. Завтра его увижу, и очень радъ буду, ежели обойдусь безъ Каткова4 и сойдусь съ нимъ. О картинкахъ на 1-е изданіе и думать нечего, такъ сказалъ Башиловъ.5 Потомъ пошелъ на выставку,6 кот[орая] открыта нынче послѣдній день, и нашелъ весьма много уродливаго и глупаго и мало интереснаго. Потомъ поѣхалъ въ паркъ,7 куда свечера послалъ письмо Л[юбови] А[лександровны]8 съ своей припиской, и пріѣхалъ въ 4.
Папа твой хорошъ и веселъ, и добръ, и милъ ко мнѣ, какъ всегда. — Лиза тоже очень мила. Разсказывали они мнѣ про Гидройца9 и его цинизмъ, — это ужасно, неимовѣрно и я тебѣ разскажу это съ аханьями. Потомъ поѣхалъ къ Захарьину;10 его нѣтъ дома, но онъ въ Москвѣ, и я оставилъ ему записку, прося назначить мнѣ время, когда онъ меня приметъ. Ежели онъ пришлетъ ко мнѣ сказать когда, то это будетъ значить, что онъ намѣренъ обратить на меня вниманіе, и тогда поѣду къ нему; въ противномъ случаѣ послѣзавтра куплю Киссингенъ11 и по совѣту А[ндрея] Е[встафьевича] начну пить и пошлю въ Ясную. Потомъ поѣхалъ къ Самарину12 и тоже не засталъ дома, хотя и въ Москвѣ, и оставилъ свой адресъ. —
Вчера, подъѣзжая къ Москвѣ, какъ я увидалъ эту пыль и толпу и почувствовалъ жаръ и шумъ, такъ страшно и гадко
