прекрасно. А въ Нижнемъ, несмотря на то, что народа было очень мало, была ужасная суета. Отходилъ одинъ только Самолетскій пароходъ,7 и мѣстъ не было. Послѣ большой суетни размѣстились на другой, экстренный пароходъ, съ котораго я тебѣ и пишу. Я не написалъ изъ Нижняго отъ суеты; но нетолько помнилъ, но думалъ и думаю о тебѣ всякую минуту; и думаю такъ, какъ ужасно люблю: переношусь въ прошедшее — Покровское,8 лиловое платье, чувство умиленности, и сердце бьется.
Николинька9 очень милый товарищъ; и ему все интересно и весело. Съ нами теперь в 1-мъ классѣ маленькаго парохода — нѣмка съ двумя нѣмцами — вѣрно купцы, и купецъ землевладѣлецъ изъ Оренбурга, владѣтель 50 000 дес[ятинъ] и 1500 лошадей, — заводъ, — вродѣ того, к[оторый] я завожу: и еще Хивинецъ,10 котораго я еще не изслѣдовалъ. Я совершенно здоровъ, кромѣ насморка.
Говорятъ, что въ Оренбургъ ѣздятъ по чугункѣ, и, можетъ быть, я поѣду, но все въ предѣлахъ 14 дней. Къ твоимъ имянинамъ буду, если Богъ дастъ.
Я знаю, что тебѣ тяжело и страшно, но я видѣлъ то усиліе, к[оторое] ты сдѣлала надъ собой, чтобы не помѣшать мнѣ, и если можно, — еще больше люблю тебя за это. Если бы только Богъ далъ тебѣ хорошо, здорово и энергично дѣятельно провести это время. Господь помилуй тебя и меня.
Мой планъ, хотя и очень неопредѣленный, такой: какъ пріѣду въ Самару, такъ найду Боля11 и попрошу его довезти меня до Бузулука;12 оттуда поѣду на хуторъ, и, если можно, изъ Бузулука ѣхать дальше до Оренбурга, и если на хуторѣ есть деньги, то, забравъ съ собой Никитича13 и мужика для прогона лошадей, поѣду назадъ въ Бузулукъ и оттуда въ Оренбургъ. Это все планы, но я напишу еще из Самары.
А Дьяковъ проѣхалъ прямо въ Москву. Леонидъ видѣлъ его.
Прощай, милая душенька. Господи помилуй.
Цѣлую всѣхъ дѣтей14 и впередъ благодарю ихъ за то, что они тебя слушаютъ и стараются радовать.
Степу15 обнимаю и не велю ему думать, какъ матерьялисты.
Mr. Rey кланяюсь.
