комментируемого письма Толстой пишет о приезде Буланже и Русанова и о своих работах то, чтó писал в предыдущем письме от 7 февраля 1888 г.
1 См. прим. к письму от 2 февраля 1888 г. № 176.
2 Дмитрий Иванович Тихомиров (1844—1915), московский педагог, автор многих книг для школьного обучения. В 1888 году Тихомиров готовил к изданию «Книгу для церковно-славянского чтения». Руководство для учеников двуклассных городских училищ, часть вторая. Составил Д. Тихомиров. М. 1889.
3 Повидимому, Толстой дал свои выписки из ветхого завета для книги Тихомирова, упоминаемой в предыдущем примечании.
4 Александр Иванович Герцен (1812—1870). Толстой, будучи в 1861 году зa границей, познакомился в Лондоне с Герценом и высоко ценил его, неоднократно перечитывая его произведения. В письме к H. Н. Ге отцу 13 февраля 1888 г. Толстой писал: «Всё последнее время читал и читаю Герцена... Что за удивительный писатель. И наша жизнь русская за последние 20 лет была бы не та, если бы этот писатель не был скрыт от молодого поколения. А то из организма русского общества вынут насильственно очень важный орган». См. т. 64.
5 Зачеркнуто: закр
6 Зачеркнуто: Обман
7 Александр Дмитриевич Тиличеев писал Толстому 7 февраля 1888 г.: «Очень благодарю вас зa доставление мне работы. Сегодня я получил 15 руб. (за перевод о пьянстве) от Черткова при очень милом письме» (АТБ)
8 О книге Алексеева см. прим. к письму № 177.
1888 г. Февраля 17. Москва.
Жалко мнѣ очень Галю и вашу дѣвочку. Надѣюсь, что теперь будетъ извѣстіе, что устроились. Вѣдь ее уже и безъ груди прикармливать можно. Письма ваши и др[угихъ], к[оторыя] вы мнѣ прислали, не отсылаю. Если нужно, напишите. Письмо ваше Олѣ1 лучше не посылать. Нельзя удержать свое сужденіе о лицѣ, съ к[оторымъ] примиряешь, а это то сужденіе больше всего мѣшаетъ примиренію. Вообще думаю, что вамъ надо отстраняться отъ вмѣшательства въ эти отношенія — не отъ холодности — я знаю, что ее въ васъ не можетъ быть, а отъ сознанія невозможности пронизать тѣмъ находящимся у васъ въ рукахъ орудіемъ, то, чтò раздѣляетъ людей. Я на себѣ, по крайней мѣрѣ, испытывалъ необходимость такого отстраненія и переносилъ ее безъ укоровъ совѣсти. Я же, откровенно говоря, не имѣю никакого опредѣленнаго сужденія объ этихъ отношеніяхъ
