его выдумали. И живо представил себе мир, т. е. себя, без бога. И никогда я так ясно и неопровержимо не понял необходимость существования бога. Ну, хорошо: нет бога; но ведь есть что-то такое, зачем-то существующее, и есть закон, по кот[орому] мне надо существовать. Вот эта причина существования и закон и есть бог. И когда я говорю «воля бога», я только коротко, ясно и очень точно выражаю то, что я понимаю, что я не весь мир, а зависим от кого-то, и что кроме того есть закон, по к[оторому] я должен жить. Надо хорошенько усумниться в боге, чтобы наверно узнать его и поверить. Надо прокопать до материка, чтобы было твердо.
Я не сумел вам это сказать, как мне сказано. А мне это б[ыло] очень важно. Я не могу уже никак теперь не знать бога. А если его знаешь, то и хорошо — хорошо и здесь и там, и туда спокойно пойдешь.
Напишите мне хорошенько. Друзьям передайте мой привет.
Датируется предположительно на основании даты получения письма, проставленной Чертковым на подлиннике.
1 Павел Александрович Буланже (1864—1925), в то время разделял взгляды Толстого. За помещение в газетах сообщения о положении духоборов был в 1897 г. выслан за границу. См. т. 63, стр. 350.
2 [«Мир без бога»]
1897 г. Февраля 15. Никольское-Обольяново.
Хотелось бы мне, дорогие, милые друзья, чтобы письмо это нагнало вас в Берлине, но знаю, что это невозможно. Хоть бы оно встретило вас в Кройдоне.2 Я теперь рад, что не остался проводить вас. Я чувствовал себя уже нездоровым в день отъезда. На другой же день совсем заболел с довольно сильным жаром, так что всё равно вас бы не проводил и остался бы
