всегда было, есть и будет одно и то же, но только раскрывается чем-то таким, что мы называем телом. Всё большее и большее раскрытие этого духовного начала в том, что мы называем телом, и есть наша жизнь. Духовное начало это безвременно и неподвижно: движутся только телесные, вещественные условия, кот[орые] более или менее скрывают неподвижное, безвременное, невещественное, внепространственное «я». Мне только кажется, что я движусь — расту, стареюсь, умираю, а мир стоит, тогда как напротив, я стою, а телесные мирские условия в моем теле и вне его исчезают перед всё большим и больш[им] раскрытием моего духовного «я». Вот это-то освобождение духовного начала от телесных условий, совершающееся в жизни человека, проявляется в нас работой мысли. И эта работа мысли освобождает от затемнения иллюзией тела. Телом человек не может быть свободен. Духом же не может быть несвободен. Работа мысли есть сознание своей духовной свободы. И это сознание побеждает тело. Всё это неясно, запутанно, но я вижу тут что-то. Может быть, уяснится после.
На письмо, присланное с Димочкой, отвечу другой раз.3
Дата на подлиннике рукою H. H. Гусева «15 июля 1909 г.» подтверждается письмом, написанным под диктовку на другой день (№ 842).
1 Письмо от 14 июля 1909 г.
2 Письмо от 12 июля 1909 г.
3 На письмо Черткова от 14 июля Толстой ответить не успел, получив вскоре новые письма от 19 и 20 июля.
1909 г. Июля 16. Я. П.
Хотел не посылать вам этого письма: так оно неясно. Писал вечером, когда всегда бывает голова слаба. В сущности же хотел сказать то, что деятельность мысли безвременна и внепространственна. Та мысль, которая была у меня, когда я был ребенком, и та, которая теперь, и та мысль, которая принадлежит мне и Конфуцию, одинаково одна всегда и везде. И потому эта
