были рабами..............[1] когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи.
Эта самоубийственная ложь есть признание своей разумной жизни жизнью животной.
Ложь и заблуждение в том, что человек, признав своей жизнью жизнь животного, начавшуюся с рождением и имеющую кончиться телесной смертью, не только не видит проявления своей истинной жизни, вовсе несовпадающего с рождением, а обнаруживающегося гораздо после, но это-то зарождение своей истинной жизни принимает за нарушение своей жизни.
Solsbury на что[-то] не согласился, Клив[ленд] написал послание, и случилось всё, что вы знаете, и явилась возможность войны, ⟨такая очевидная, что владетели денег испугались⟩ такая вероятность ее, что[2] на биржах городов обоих государств потеряны миллиарды, и принц, Гладстон, литераторы, эпископы написали послания, и войны на этот раз как будто не будет.
Два гладиатора, воспитанные с детства на том, чтобы насмерть драться за победу, сошлись, смерили друг друга глазами и готовы были начать... но их развели, и все успокоились. И я понимаю, что успокоились те, которые воспитывали гладиаторов и содержат их: они знают, что теперь эта борьба не нужна и отложили ее до другого раза. И они поступили разумно и благоразумно. Но не так поступают те, которые с точки зрения человечности, христианства участвовали в остановке этой борьбы, как это делали частные люди — литераторы, духовные лица, как это бы сделал я, если бы исполнил ваше желание и подал свой голос. Все честные люди, мы уговариваем эти два народа остановиться и не драться теперь, еще особенно потому, что эти два, говорящие на одном языке, родственные народа поступили бы нелепо, и те, которые писали, уговаривая стороны, делали — да простят они меня — сметную глупость. Ведь как гладиаторы воспитаны для драки, и если они разведены, то только на время, и завтра, послезавтра будут драться, может быть, еще хуже, чем бы подрались нынче. Все условия для того, чтобы они дрались, остались те же. То же и с народами Америки и Англии. Надо иметь слишком мало perspicacité,[3] чтобы не видеть, что всё то, что ведет к войне, всегда готово — и не одна Венецуэла, а тысячи других причин могут произвести то же. Причина одна, известная: патриотизм. Люди воспитаны в том,
- ↑ Точки в подлиннике
- ↑ Зачеркнуто: если не разразилась и не разразится теперь, то причина этому не в условиях жизни обоих народов, а в случайности.
- ↑ [проницательности,]
