| — 266 — |
Какъ ни темно, — не нуженъ снѣжной глыбѣ
Фонарь: она и безъ него катится.
Къ магниту пусть само найдетъ желѣзо.
Найдемъ и мечъ испытанный Ратклиффа —
Дугласа грудь!
Придетъ ли только графчикъ?
Боязнь схватить простуду, насморкъ, кашель,
Его какъ разъ, пожалуй, остановитъ.
Онъ, можетъ быть, ужь думаетъ: „не лучше ль
Мнѣ отложить до слѣдующей ночи?“
Нѣтъ! Въ эту ночь я съ нимъ покончить долженъ,
И если онъ не явится, я въ за́мокъ
Проникну самъ, во что́ бы то ни стало…
Мнѣ отопретъ всѣ двери этотъ ключъ.
А вы, друзья, мнѣ будете защитой!
О вѣрный другъ!.. Какъ онъ глядитъ почтенно!
Ко рту его прижалъ бы я охотно
Свои уста. Прижалъ бы крѣпко крѣпко…
И поцалуй нашъ огненный мгновенно
Души больной страданья исцѣлилъ бы,
И такъ легко мнѣ стало-бъ, такъ спокойно!
А въ этотъ мигъ, быть можетъ, точно такъ же
Прильнулъ Дугласъ къ устамъ Маріи крѣпко!
Вотъ, вотъ она — причина, почему
Я умереть теперь еще не долженъ!
Не то бы мнѣ, съ безсильной злобой тѣни,
Пришлось взирать, вставая изъ могилы.
Какъ чистую, прекрасную Марію,
Ласкаетъ тварь, съ собачьей, гнусной мордой…
Когда бъ я былъ на небѣ — и оттуда
