И, наконецъ, подъ минаретомъ,
Свожу знакомство съ новымъ свѣтомъ,
И чувствую, что — на чужомъ пиру…
Налѣво мостъ идетъ черезъ Куру,
А вонъ, крутой подъемъ къ заставѣ Эриванской;
Воть, вижу, караванъ подходитъ шемаханскій:
Какъ великанъ идетъ передовой верблюдъ;
За нимъ, гуськомъ, его товарищи идутъ —
Раздули ноздри и глядятъ спѣсиво;
Ихъ шеи длинныя навытяжку стоятъ,
На нихъ бубенчики нестройные звенятъ;
Съ горбовъ виситъ космами грива…
Огромные тюки качая на спинѣ,
Рабы Востока тяжестію ноши
Гордятся и блаженствуютъ вполнѣ!
А я глотаю пыль, иду и въ сторонѣ
Вдругъ слышу деревянныя подкоши [1]
Стучатъ; идетъ татарка въ бѣлой простынѣ;
Толпа грузинскихъ женъ спѣшитъ укрыться въ банѣ,
А я спѣшу назадъ, спѣшу куда-нибудь,
Чтобъ только чистымъ воздухомъ дохнуть,
Что невозможно на Майданѣ [2].
Страница:Polonsky Polnoe Sobranie Stikhotvoreniy 1896 tom 1.pdf/99
Эта страница была вычитана
