Вмѣстѣ мы росли, о муза,
И когда я былъ лѣнивый
Школьникъ, ты была малюткой
Шаловливо-прихотливой.
И, ужъ я не знаю, право,
(Хоть догадываюсь нынѣ),
Что̀ ты думала, когда я
Упражнялъ себя въ латыни?
Я мечталъ ужъ о Пегасѣ.—
Ты же, рѣзвая, впрягалась
Иногда въ мои салазки
И везла меня, и мчалась…—
Мчалась по сугробамъ снѣжнымъ
Мимо бани, мимо сонныхъ
Яблонь, липъ и низкихъ ветелъ,
Инеемъ посеребренныхъ,
Мимо стараго колодца,
Мимо стараго сарая…
И пугливо сердце билось,
Отъ восторга замирая.
Вместе мы росли, о муза,
И когда я был ленивый
Школьник, ты была малюткой
Шаловливо-прихотливой.
И, уж я не знаю, право,
(Хоть догадываюсь ныне),
Что ты думала, когда я
Упражнял себя в латыни?
Я мечтал уж о Пегасе.—
Ты же, резвая, впрягалась
Иногда в мои салазки
И везла меня, и мчалась…—
Мчалась по сугробам снежным
Мимо бани, мимо сонных
Яблонь, лип и низких ветел,
Инеем посеребренных,
Мимо старого колодца,
Мимо старого сарая…
И пугливо сердце билось,
От восторга замирая.
