«И скоро среди мастерскихъ мы съ тобой
«Сойдемся на тризнѣ народной.
«На каждой верстѣ — будетъ общій дворецъ;
«За трудъ — будетъ плата любовью;
«И будетъ тогда отрицанью конецъ,—
«Созрѣетъ — политое кровью».
И эти туманныя рѣчи она
При насъ горячо повторяла;
Ея слабый голосъ дрожалъ, какъ струна,
Въ немъ гордая вѣра звучала.
А время все шло,— шло, и много надеждъ,
Имъ грубо задѣтыхъ, сломалось.
Чадясь, погасали восторги невѣждъ,—
И мысль на вѣтру колебалась.
Поблекло лицо ея,— въ темныхъ глазахъ
Мысль робкимъ огнемъ чуть мелькала,
И ужъ не улыбка на блѣдныхъ устахъ,—
Тѣнь прежней улыбки блуждала.
И скоро среди мастерских мы с тобой
Сойдемся на тризне народной.
На каждой версте — будет общий дворец;
За труд — будет плата любовью;
И будет тогда отрицанью конец,—
Созреет — политое кровью».
И эти туманные речи она
При нас горячо повторяла;
Её слабый голос дрожал, как струна,
В нем гордая вера звучала.
А время всё шло,— шло, и много надежд,
Им грубо задетых, сломалось.
Чадясь, погасали восторги невежд,—
И мысль на ветру колебалась.
Поблекло лицо её,— в темных глазах
Мысль робким огнем чуть мелькала,
И уж не улыбка на бледных устах,—
Тень прежней улыбки блуждала.
