Зовутъ, паша ихъ не слышитъ,—
Глядятъ: ренегатъ ужъ не дышитъ.
(Мицкевичъ, въ пер. Берга).
По вѣрѣ католикъ, по роду полякъ,
Онъ принялъ исламъ и, поборникъ султана,
Пошелъ бить славянъ; но тяжелая рана
Его уложила въ походный баракъ.
Съ прибрежныхъ высотъ на долину Моравы
Сползаетъ пронизанный гарью туманъ,
И слышенъ гулъ битвы,— гулъ будущей славы,
Пророческій голосъ свободы славянъ…
Но браннаго гула, обрызганный кровью,
Не слышитъ паша,— еле видитъ бунчукъ
Въ пыли, прислоненный къ его изголовью,
Да стонетъ отъ ранъ и безжалостныхъ рукъ…
Зовут, паша их не слышит,—
Глядят: ренегат уж не дышит.
(Мицкевич, в пер. Берга)
По вере католик, по роду поляк,
Он принял ислам и, поборник султана,
Пошел бить славян; но тяжелая рана
Его уложила в походный барак.
С прибрежных высот на долину Моравы
Сползает пронизанный гарью туман,
И слышен гул битвы,— гул будущей славы,
Пророческий голос свободы славян…
Но бранного гула, обрызганный кровью,
Не слышит паша,— еле видит бунчук
В пыли, прислоненный к его изголовью,
Да стонет от ран и безжалостных рук…
