Но думать такъ невольно учитъ
То, что̀ меня безбожно мучитъ
И повергаетъ въ полубредъ.
Мы всѣ — проточный путь матеріальныхъ
Частицъ, тѣснящихся кругомъ.
Мы заставляемъ ихъ участвовать въ своемъ
Стремленьи созидать міръ мыслей идеальныхъ,
Минутныхъ радостей и думъ всегда печальныхъ…
А имъ не все-ль равно,— я геній иль дуракъ,
Лакей иль властелинъ, богачъ или бѣднякъ,—
Тревожусь, радуюсь, блаженствую иль плачу!—
Для нихъ я ровно ничего не значу;—
Онѣ не я, во мнѣ имъ нужды нѣтъ.
И я, когда придетъ мгновенье расквитаться
Съ земной природою,— не буду въ нихъ нуждаться,
Какъ не нуждается въ движеньи тѣни свѣтъ.—
Прощай!.. Уже враги невѣдомаго духа,
Ничтожные, какъ прахъ, опасные, какъ ядъ,
Проникли въ кровь мою, внѣдряются, спѣшатъ
Хозяйничать… Негодные для слуха,—
Непризванные помогать
Мнѣ звуками природу наполнять,—
Негодные къ тому, чтобъ я,— источникъ зрѣнья,—
Съ ихъ помощью въ цвѣта преображать
Могъ невѣсомаго эѳира сотрясенья,—
Но думать так невольно учит
То, что меня безбожно мучит
И повергает в полубред.
Мы все — проточный путь материальных
Частиц, теснящихся кругом.
Мы заставляем их участвовать в своем
Стремленьи созидать мир мыслей идеальных,
Минутных радостей и дум всегда печальных…
А им не всё-ль равно,— я гений иль дурак,
Лакей иль властелин, богач или бедняк,—
Тревожусь, радуюсь, блаженствую иль плачу!—
Для них я ровно ничего не значу;—
Они не я, во мне им нужды нет.
И я, когда придет мгновенье расквитаться
С земной природою,— не буду в них нуждаться,
Как не нуждается в движеньи тени свет.—
Прощай!.. Уже враги неведомого духа,
Ничтожные, как прах, опасные, как яд,
Проникли в кровь мою, внедряются, спешат
Хозяйничать… Негодные для слуха,—
Непризванные помогать
Мне звуками природу наполнять,—
Негодные к тому, чтоб я,— источник зренья,—
С их помощью в цвета преображать
Мог невесомого эфира сотрясенья,—
