Не замели его пескомъ:
Тайкомъ Израиля сыны,
Лелѣя золотые сны,
Въ обѣтованный край земли
Его съ собою унесли.
Тысячелѣтія прошли.
Съ тѣхъ поръ — божокъ ихъ росъ, все росъ
И выросъ въ міровой колоссъ.
Всевластнымъ богомъ сталъ кумиръ,—
Сталъ золоту послушенъ міръ…
И жертвенный нашъ фиміамъ
Ужъ не восходитъ къ небесамъ,
А стелется у ногъ его;
И нѣтъ намъ славы безъ него,
Ни власти, ни труда, ни зла,
Ни блага… Безъ его жезла
Волшебнаго — конецъ уму,
Наукѣ, творчеству,— всему,
Что слышитъ ухо, видитъ глазъ.
Онъ крылья намъ даетъ — и насъ
Онъ давитъ; пылью кроетъ потъ
Того, кто вслѣдъ за нимъ ползетъ,
И грязью брызжетъ на того,
Не замели его песком:
Тайком Израиля сыны,
Лелея золотые сны,
В обетованный край земли
Его с собою унесли.
Тысячелетия прошли.
С тех пор — божок их рос, всё рос
И вырос в мировой колосс.
Всевластным богом стал кумир,—
Стал золоту послушен мир…
И жертвенный наш фимиам
Уж не восходит к небесам,
А стелется у ног его;
И нет нам славы без него,
Ни власти, ни труда, ни зла,
Ни блага… Без его жезла
Волшебного — конец уму,
Науке, творчеству,— всему,
Что слышит ухо, видит глаз.
Он крылья нам дает — и нас
Он давит; пылью кроет пот
Того, кто вслед за ним ползет,
И грязью брызжет на того,
