Надъ высотами горъ и тяжко вопіетъ:
— О Всемогущій! тамъ въ лощинѣ, возлѣ брода
Черезъ ручей,— куда нерѣдко, всласть
Наѣвшись мяса, рванаго когтями,
Пятнистый барсъ свою макаетъ пасть
И локчетъ воду,— тамъ, опутанный плющами,
Обломокъ каменный стоитъ, зарывъ въ песокъ
Свою пяту; онъ былъ отъ скалъ оторванъ
Въ ту ночь, когда былъ наводненьемъ прорванъ
Размытый горный кряжъ и пролился потокъ,
Чтобъ дать Твоимъ лѣсамъ дышать въ Твоей пустынѣ.
Фантазія нашла тотъ камень,— тотъ гранитъ,
И придала ему необычайный видъ:
Глаза — на лбу; тупой, по серединѣ
Свирѣпой морды, носъ торчитъ
Надъ зѣвомъ; но уродливаго тѣла
Фантазія додѣлать не сумѣла,—
Оставила его безъ ногъ…
...............
И долго дикари на чудище косились…
Вдругъ, ужасомъ объятые, взмолились
И поползли къ нему.— И взвыли: ты нашъ богъ!
— Помилуй насъ!.. Толпа вообразила,
Что это онъ послалъ къ нимъ льва и крокодила,
И что когтистый барсъ былъ посланъ тоже имъ,—
Над высотами гор и тяжко вопиет:
— О Всемогущий! там в лощине, возле брода
Через ручей,— куда нередко, всласть
Наевшись мяса, рваного когтями,
Пятнистый барс свою макает пасть
И локчет воду,— там, опутанный плющами,
Обломок каменный стоит, зарыв в песок
Свою пяту; он был от скал оторван
В ту ночь, когда был наводненьем прорван
Размытый горный кряж и пролился поток,
Чтоб дать Твоим лесам дышать в Твоей пустыне.
Фантазия нашла тот камень,— тот гранит,
И придала ему необычайный вид:
Глаза — на лбу; тупой, посередине
Свирепой морды, нос торчит
Над зевом; но уродливого тела
Фантазия доделать не сумела,—
Оставила его без ног…
...............
И долго дикари на чудище косились…
Вдруг, ужасом объятые, взмолились
И поползли к нему.— И взвыли: ты наш бог!
— Помилуй нас!.. Толпа вообразила,
Что это он послал к ним льва и крокодила,
И что когтистый барс был послан тоже им,—
