Переводя почти буквально, нельзя, конечно, передать всей грустной наивности и прелести этого стихотворенія, отъ котораго, когда читаешь его въ орнгиналѣ, болѣзненно сжимается сердце…
И вѣрится невольно, когда поэтъ говоритъ о вѣчности своей страсти:
Die Jahre kommen und gehen,
Geschlechter steigen in’s Grab,
Doch nimmer vergeht die Liebe,
Die ich im Herzen hab:
Nur einmal noch möcht’ ich dich sehen
Und fallen vor dir auf’s Knie,[1]
Und sterbend zu dir sprechen:
Madame, ich liebe sie…
И сильно дѣйствуютъ на васъ его сновидѣнія.
«Мнѣ снилось: печально мѣсяцъ смотрѣлъ — и звѣзды печально смотрѣли. Былъ въ городъ я перенесенъ, гдѣ милая живетъ, за нѣсколько сотъ миль.
«Подлѣ дому ея я стоялъ — цаловалъ ступени лѣстницы, которыхъ часто касались ея маленькая ножка и шлейфъ ея платья.
Долга была ночь, холодна была ночь — и звѣзды холодны были…»
И сочувствуете вы той глубокой, почти даже не эгоистической нѣжности, съ которой поэтъ зоветъ благословеніе небесъ на милую ему дѣтскую головку,
Какъ цвѣтъ ты чиста и прекрасна.
Нѣжна, какъ цвѣтокъ по веснѣ.
Взгляну на тебя и тревога
Прокрадется въ сердце ко мнѣ,
И кажется, будтобъ я руки
Тебѣ на чело возложилъ
Молясь, чтобы Богъ тебя чистой,
Прекрасной и нѣжной хранилъ.
О болѣзненная поэзія! кто изъ людей того поколѣнія, къ которому принадлежитъ авторъ этихъ замѣтокъ, не переживалъ съ тобою твоихъ ощущеній!
«Во снѣ я милую видѣлъ, видѣлъ робкой, бѣдной женщиной, и цвѣтущія нѣкогда формы тѣла увяли и поблекли.
«Ребенка несла она на рукѣ, а другого вела за руку, и въ походкѣ и во взглядѣ и въ одеждѣ, — видны были бѣдность и горе. Она шла на рынокъ, и вотъ встрѣчаетъ меня и смотритъ на меня и спокойно, и горестно говорю я ей:
- ↑ У Гейне: «Und sinken vor dir auf’s Knie,» — Примечание редактора Викитеки.