тором лежит передача изделий из места производства в районы потребления. Но скупщик кустарных и ремесленных изделий не ограничивается ролью простого посредника между производителями и потребителями, и не довольствуется взиманием в свою пользу скромного вознаграждения за труд по доставке ремесленных изделий из одного места в другое. Пользуясь разобщённостью производителей кустарных изделий и их потребителей, он стремится к тому, чтобы поработить ремесленника и сделаться его хозяином. Это ему удаётся особенно в тех случаях, когда вместе с торговлей он занимается ростовщичеством. Торговец нередко дает ремесленнику в долг деньги или материал для его промысла и требует, чтобы тот уплатил ему долг не деньгами, а изделиями, или чтобы он продавал свои изделия только ему и никому другому. В этих случаях назначение цены за изделия зависит от торговца. На таких операциях торговец наживает на счет ремесленника огромные барыши.
Эта форма эксплуатации труда капиталом с течением времени суживается, однако, более и более, потому что мелкое производство повсюду замещается крупным, и самостоятельный ремесленник превращается в наемника, работающего на чужой фабрике или заводе. Эксплуатация трудящегося торговым и ростовщическим капиталом пользуется ещё широким распространением в таких отсталых странах, как Россия, где кустарные промыслы еще не вытеснены фабриками и заводами, где ремесленник беден и невежественен, и где, благодаря редкому населению и неудобным путям сообщения, производитель совершенно разобщен с потребителем и находится в полной зависимости от торговца и в деле сбыта своих изделий и в приобретении материала, который служит ему для работы. Но и в России эта форма эксплуатации трудящихся все более отступает на задний план перед эксплуатацией рабочего хозяйственным капиталом; а в более передовых государствах в деле эксплуатации рабочего хозяйственный капитал давно идет впереди капитала торгово-ростовщического. Там капиталист устраивает большой завод или фабрику, нанимает за низкую плату неимущих людей,
