ривалъ мнѣ, укоряя въ непростительномъ равнодушіи къ такому лестному вниманію перваго человѣка въ государствѣ. Съ почтительнымъ молчаніемъ выслушала я батюшкины упреки, но по крайней мѣрѣ довольна была что неокончаемое чтеніе письма Кутузова прекратилось.
Здѣсь живутъ пять плѣнныхъ Французскихъ офицеровъ; трое изъ нихъ очень образованные люди; увѣренность ихъ въ благоразуміи Наполеона дѣлаетъ честь собственному ихъ благоразумію: они указываютъ на картѣ Смоленскъ и говорятъ мнѣ: «Моnsіeur Алекзандръ, Фрасусъ тутъ.» Я не имѣю духа вывесть ихъ изъ щастливаго заблужденія; на что мнѣ говорить имъ что безразсудные Французы въ западнѣ?
Наконецъ послѣ множества отлагательствъ, батюшка рѣшился отпустить брата, да и пора! Снѣгъ несь уже стаялъ, я горю нетерпѣніемъ возвратиться къ военнымъ дѣйствіямъ. Получа свободу готовиться къ отъѣзду, я принялась за это съ такою дѣятельностію, что въ два дня все было кончено. Отецъ далъ намъ легкую двумѣстную коляску и своего человѣка до Казани. А тамъ мы поѣдемъ уже одни: отцу очень не хотѣлось отпустить брата безъ слуги, но я представила ему что это могло бы имѣть очень непріятныя послѣдствія, потому что лакея ни что не удержало бы говорить все что ему извѣстно, и такъ рѣшено что мы ѣдемъ одни.
