искупленной потоками крови ихъ предковъ; но феодальныя вражды вмѣстѣ съ ними водворились въ Іерусалимѣ и наполнили его пагубными междоусобіями. Самые рыцари духовныхъ орденовъ ратовали междоусобно, и страннопріимные преслѣдовали стрѣлами канониковъ Гроба во внутренность святилища. Начались совѣщанія о походѣ. Отвага и безпечность, свойственныя витязямъ того вѣка, влекли ихъ на встрѣчу Султана къ Озеру Тиверіадскому; одинъ только Раймундъ совѣтовалъ ожидать непріятелей подъ стѣнами Іерусалима, дабы истощить ихъ силы въ тщетной осадѣ; но совѣтъ сей возбудилъ общее подозрѣніе; враги графа всѣ противъ него возстали, и судьба Іерусалима была рѣшена безразсуднымъ порывомъ идти къ Тиверіадѣ. Королева Сивила осталась защищать городъ. Тридцать тысячь воиновъ, вся надежда Христіанскаго Востока, двинулись въ Галилею; но они были только горстью въ сравненіи несмѣтныхъ полчищъ Султана, которые окружили ихъ въ безводныхъ пустыняхъ. Два дня кипѣла жестокая битва, какой еще не видала Палестина, и положила въ ней конецъ владычеству крестоносцевъ. — Храмовники и Страннопріимные были почти всѣ истреблены; Король, Шатильонъ и другіе васаллы взяты въ плѣнъ; князь Боэмундъ бѣжалъ въ Антіoхію; графъ Триполійскій заклю чился въ стѣнахъ Тиверіады и тамъ погибъ; но — что всего ужаснѣе поразило витязей Креста и весь Западъ — честное древо Креста досталось въ руки Саладина..... Скоро сдался ему Іерусалимъ.
