С'en est fait! un rоуаumе а рassé comme une ombre.
Тout рalit; tout se tait; lа nuit est froide et sombre.
Rіen n'est resté debout hormis un emреreur.
Мuet il contemploit la divine merveillе;
Еt le soufle divin disait à son oreillе:
Аіnsi s'écrouleront tes рrolets renversés!
Аіnsi ton vastе emріrе et tes voeuх insensés!
Аіnsi s'écroulera la tour de ta vіctoirе!
Аіnsi ton héritage, et ton nom, et ta gloirе!
Аіnsi le vent du cieli, èteignant ton flambeau
Dissiрera tou оeuvrе et tа сendre au tombeau!
Посреди многихъ пятенъ, которыя тѣмъ скорѣе кидаются въ глаза, что онѣ яркаго цвѣта и такъ сказать тщеславятся своею безобразностію, нѣтъ сомнѣнія, что въ сихъ отрывкахъ, а особенно въ послѣднемъ, встрѣчаются и признаки смѣлаго и сильнаго дарованія, если позволено судить о дарованіи 1поэта по отдѣльнымъ сильнымъ и живописнымъ выраженіямъ, не требуя отъ него полнаго и нераздѣльнаго единства въ цѣломъ созданіи его и въ впечатлѣніи, коимъ оно отражается на душу читателя.
Сказываютъ, что главный Пѣсенникъ замолкнувшій съ Іюльскихъ дней, какъ соловушко Дмитріева, — готовитъ Жизнь Наполеона въ простонародныхъ пѣсняхъ. Судя по одной изъ его прежнихъ пѣсенъ, въ коей Наполеонъ выведенъ за-просто, безъ ходулей героя и поэта, можно ожидать много хорошаго отъ обѣщанныхъ рапсодій. Послѣ «Ночнаго Смотра» Зейдлица я не знаю ни одного поэтическаго изображенія Наполеона, которое было бы разительнѣе
