Nos amans рresque eteints,
Сes рantius
Libertins!
Не видите ли вы, Мм. Гг., всего Регенства въ этихъ стихахъ? А что было бы, еслибъ я прочи талъ всю пѣсню до конца!
Хотите ли узнать общество осьмнадцатаго столѣтія? Это общество щегольское и остроумное, разсудительное и скептическое, которое вѣрило не въ Бога, а въ наслажденія? Хотите ли имѣть понятіе о его нравахъ, философіи и маленькихъ ужимкахъ? Не спрашивайте Комедію — она вамъ ничего не скажетъ! Прочтите пѣсни Вуазенона, Буфлера и кардинала Берни.
Пойдемте далѣе къ тѣмъ временамъ, когда испуганной Пѣснѣ приходилось изломать свирѣль свою: она и тутъ не молчитъ, не перестаетъ описывать нравовъ своего времени; она неотлучна какъ вѣрное эхо, при всякой громкой эпохѣ принимаетъ звуки и передаетъ ихъ намъ. Такъ въ нашу революцію, раздѣляющуюся на двѣ различныя половины, періодъ ужасовъ изображенъ въ безбожныхъ пѣсняхъ 93 года, періодъ геройства и славы въ воинственныхъ гимнахъ, которые повели нашихъ воиновъ на завоеваніе Европы.
Я не говорю вамъ о славѣ Имперіи — она имѣла исторіографами всѣхъ пѣсенниковъ той эпохи, начиная съ Дезожье, перваго пѣсенника всѣхъ вре-
