мѣста и все пришло въ порядокъ. Когда стали на лагерь, я осмотрѣла свою ногу и ужаснулась: она была разшиблена до крови и распухла! отъ подошвы до колѣна ломитъ нестерпимо! Въ первый разъ въ жизни я охотно сѣла бы въ повозку; мучительно ѣхать верхомъ; но какъ перемѣнить этаго не чѣмъ, то и надобно терпѣть. Повозокъ при насъ давно уже нѣтъ ни одной; теперь вино пригодилось мнѣ; всякой день я мою имъ больную ногу свою, и вижу къ испугу моему, что она дѣлается съ каждымъ днемъ багровѣе, хотя боль и утихаетъ. Ступень ушибленной ноги сдѣлалась черна какъ уголъ; я боюсь смотрѣть, на нее, и не могу понять, отъ чего почернѣла ступень, когда ушибъ на срединѣ между ею и колѣномъ? К. говоритъ, что ногу мою надобно будетъ отрѣзать; какой вздоръ!..
Чтобы это значило? Мы отступаемъ и очешь поспѣшно, а еще ни разу не были въ дѣлѣ!
Сегодня шли безъ дороги, лѣсомъ; я думала, что мы спѣшимъ прямымъ путемъ на непріятеля, но ничего не бывало; мы прибѣжали, чтобъ вытянуть Фронтъ нашъ въ высокихъ конопляхъ. Было для чего торопиться! Однако жъ впереди насъ сражаются... Худо остаться безъ настоящаго Начальника! Полковой командиръ Т. отрапортовался больнымъ еще въ Бѣльскѣ и оставилъ насъ на произволъ судьбы; нами командуетъ теперь Ш, Подполковникъ Новороссійскаго Драгунскаго полка; К., шефъ этого полка, нашъ Бригадный Начальникъ.
