старѣе шестнадцати лѣтъ. — Я сказала, что мнѣ 23-й годъ и что въ Прусскую кампанію я служила въ Коннопольскомъ полку. «Какъ ваша фамилія» спросилъ поспѣшно Главнокомандующій. — Александровъ. — Кутузовъ всталъ и обнялъ меня говоря: «какъ я радъ, что имѣю наконецъ удовольствіе узнать васъ лично! я давно уже слышалъ объ васъ. Останьтесь у меня если вамъ угодно, мнѣ очень пріятно будетъ доставить вамъ нѣкоторое отдохновеніе отъ тягости трудовъ военныхъ; чтожъ касается до угрозы разстрѣлять васъ, прибавилъ Кутузовъ усмѣхаясь, то вы напрасно приняли ее такъ близко къ сердцу; это были пустыя слова, сказанныя въ досадѣ. Теперь подите къ дежурному Генералу Коновницыну и скажите ему что вы у меня безсмѣннымъ ординарцемъ.» Я пошла было, но онъ опять позвалъ меня: «вы хромаете? отъ чего это?» Я сказала, что въ сраженіи подъ Бородинымъ получила контузію отъ ядра. — «Контузію отъ ядра! и вы не лечитесь! сей часъ скажите доктору, чтобъ осмот рѣлъ вашу ногу» Я отвѣчала: что контузія была очень легкая, и что нога моя почти не болитъ. Говоря это я лгала: нога моя болѣла жестоко и была вся багровая.
Теперь мы живемъ въ Красной Пахрѣ въ домѣ Салтыкова. Намъ дали какой-то дощатой шалашъ, въ которомъ всѣ мы, (то есть ординарцы) жмемся и дрожимъ отъ холода. Здѣсь я нашла, бывшаго вмѣстѣ со мною въ Кіевѣ на ординарцахъ у Милорадовича.
