новьями. Лошади ихъ паслись около хижины. Бена указалъ на прекраснаго чернаго коня, вымѣненнаго ими на мою лошадь..... Я тотчасъ отправился къ Ба-гисъ-кунъ-нунгу, и сказалъ ему: «Мнѣ нужна лошадь». — У меня нѣтъ лишней лошади. — «Такъ яжъ одну уведу», – А я тебя убью. — Мы разстались. Я приготовился къ утру отправиться въ путь. Бе-на далъ мнѣ буйволовую кожу вмѣсто сѣдла; а старуха продала мнѣ ремень, въ замѣну аркана, мною оставленнаго на шеѣ лошади Индійскаго старшины. Рано утромъ вошелъ я въ хижину Бе-на, еще спавшаго, и покрылъ его тихонько совершенно новымъ одѣяломъ, мнѣ принадлежавшимъ. Потомъ пошелъ далѣе.
Приближаясь къ хижинѣ Ба-гисъ-кунъ-нунга, увидѣлъ я старшаго его сына, сидящаго на порогѣ..... Замѣтивъ меня, онъ закричалъ изо всей мочи.... Вся деревня пришла въ смятеніе.... Народъ собрался около меня.... Никто, казалось, не хотѣлъ мѣшаться въ это дѣло. Одно семейство моего обидчика изъявляло явную непріязнь....
Я такъ былъ взволнованъ, что не чувствовалъ подъ собою земли; кажется однако, я не былъ испуганъ. Набросивъ петлю на черную лошадь, я все еще не садился верхомъ, потому что это движеніе лишило бы меня на минуту возможности защищаться, — и можно было бы напасть на меня съ тыла. Подумавъ однако, что видъ малѣйшей нерѣшительности былъ бы для меня чрезвычайно невыгоднымъ, я хотѣлъ вскочить на лошадь; но сдѣлалъ слишкомъ боль-
