были со мной очки, и я тотъ же часъ увидѣлъ, что это былъ носъ. Вѣдь я близорукъ, и если вы станете передо мною, то я вижу только, что у васъ лице, но ни носа ни бороды, ничего не замѣчу. Моя теща, т. е. мать жены моей, тоже ничего не видитъ.
Ковалевъ былъ внѣ себя. «Гдѣ же онъ? Гдѣ? Я сей часъ побѣгу».
— Не безпокойтесь. Я, зная, что онъ вамъ нуженъ, принесъ его съ собою. И странно то, что главный участникъ въ этомъ дѣлѣ есть мошенникъ цырюльникъ на Вознесенской Улицѣ, который сидитъ теперь на съѣзжей. Я давно подозрѣвалъ его въ пьянствѣ и воровствѣ, и еще третьяго дня стащилъ онъ въ одной лавочкѣ бортище пуговицъ. Носъ вашъ совершенно таковъ, какъ былъ. — При этомъ квартальный полѣзъ въ карманъ и вытащилъ оттуда завернутый въ бумажкѣ носъ.
«Такъ, онъ!» — закричалъ Ковалевъ — «точно, онъ! Откушайте сегодня со мною чашечку чаю».
— Почелъ бы за большую пріятность, но никакъ не могу. Мнѣ нужно заѣхать отсюда въ смирительный домъ... Очень большая поднялась дороговизна на всѣ припасы... У меня въ домѣ живетъ и теща, то есть мать моей жены, и дѣти; старшій особенно подаетъ большія надежды: очень умный мальчишка, но средствъ для воспитанія совершенно нѣтъ никакихъ........
Коллежскій асессоръ, по уходѣ квартальнаго, нѣсколько минутъ оставался въ какомъ-то неопре-
