Чебаковъ. Какъ вы, Бальзаминовъ, шутокъ не понимаете!
Бальзаминовъ. Хорошо, какъ шутки, а ежели въ самом дѣлѣ-съ?
Чебаковъ. Ужь будьте покойны! Я бы ваъс не послалъ.
Бальзаминовъ. Покоенъ-то я покоенъ, а всё-таки…
Чебаковъ. Послушайте, ну полноте! Пойдёмте! Я за вами буду сзади слѣдить.
Бальзаминовъ. Пойдёмте-съ. (Подходятъ къ двери). Матрёна! Скажи маменькѣ, что я ушёлъ.
Матрёна (за дверью). Сама увидитъ.
Домна Евстигневна Бѣлотѣлова, вдова лѣтъ тридцати-шести, очень полная женщина, пріятного лица, говоритъ лѣниво, съ разстановкой.
Анфиса Панфиловна Раиса Панфиловна Пѣженовы дѣвицы лѣтъ подъ тридцать, ни хороши ни дурны; ни худы ни толсты; одѣты въ простыхъ ситцевыхъ блузахъ, но въ огромной величины кринолинахъ.
Химка (Афимка), горничная дѣвочка Пѣженовыхъ.
Бальзаминовъ.
Красавина.
Бѣлотѣлова. Вотъ мы тутъ посидимъ, потомъ пойдём въ бесѣдку, тамъ закусимъ, посидимъ. Тамъ закуска приготовлена. Да потомъ опять сюда придёмъ посидимъ.
