Анфиса. Ничего, Раиса, не страшно. Вѣдь ужь меня увозили, ты помнишь?
Раиса. Помню. Только ты тогда скоро воротилась.
Анфиса. Ну что старое вспоминать! Вотъ я теперь и жду отъ Лукьянъ Лукьяныча письма объ этомъ объ самомъ. Только какъ онъ его передастъ?
Раиса. Ужь какъ-нибудь придумаетъ.
Анфиса. Тогда тебя къ себѣ жить возьму,
Раиса. Вотъ мы, Анфиса, заживемъ-то! По всѣмъ гуляньямъ, по всѣмъ дачамъ будемъ ѣздить. Я себѣ тоже военнаго выберу.
Анфиса. А что же этотъ, твой-то?
Раиса. Бѣлобрысый-то? Ну что за крайность! Кабы ничего лучше въ предметѣ не было, такъ ужь такъ бы и быть — отъ скуки.
Анфиса. Развѣ онъ тебѣ не нравится?
Раиса. Онъ мнѣ что-то, Анфиса, гнусненекъ кажется.
Анфиса. Зачѣмъ же ты съ нимъ кокетничаешь?
Раиса. Отъ тоски. Все-таки развлеченіе. Ахъ, тоска! Ахъ, тоска!
Анфиса. А онъ пожалуй подумаетъ, что ты въ него влюблена.
Раиса. Пускаетъ его думаетъ, убытку-то мнѣ немного.
Анфиса. Знаешь, Раиса, что я тебѣ говорила-то, что бѣжать-то съ Лукьянъ Лукьянычемъ? Вѣдь это можетъ-быть очень скоро будетъ. Я ужь что нужно на первый разъ, приготовила; хоть сейчасъ собраться да и была такова.
Раиса. Вотъ я посмотрю, какъ ты убѣжишь, да и я можетъ тоже сдѣлаю. Не умирать же тутъ съ тоски въ самомъ дѣлѣ! (Химка вбѣгаетъ, дрожа отъ страха и запыхавшись.)
Анфиса. Что ты, Химка?
Химка. Пришолъ… пришолъ…
Анфиса. Кто пришолъ?
Химка. Башмачникъ пришолъ, башмачникъ пришолъ.
Анфиса. Какой башмачникъ?
