И мой приговоръ нарекли:
— Такому-то гусю ужь что за охота!
Лежалъ бы себѣ на печи!
И видно не баринъ: какъ ѣхалъ съ болота,
Такъ рядомъ съ Гаврилой… «Услышитъ, молчи!»
О, милые плуты! Кто часто ихъ видѣлъ,
Тотъ, вѣрю я, любитъ крестьянскихъ дѣтей;
Но если бы даже ты ихъ ненавидѣлъ,
Читатель, какъ «низкаго рода людей», —
Я всё-таки долженъ сознаться открыто,
Что часто завидую имъ:
Въ ихъ жизни такъ много поэзіи,
Какъ дай Богъ балованымъ дѣткамъ твоимъ.
Счастливый народъ! Ни науки, ни нѣги
Не вѣдаютъ въ дѣтствѣ они.
Я дѣлывалъ съ ними грибные набѣги:
Раскапывалъ листья, обшаривалъ пни,
Старался примѣтить грибное мѣстечко,
А утромъ не могъ низачто отыскать.
«Взгляни-ка, Савося, какое колечко!»
Мы оба нагнулись, да разомъ и хвать
Змѣю! Я подпрыгнулъ: ужалила больно!
Савося хохочетъ: — «попался спроста!»..
Зато мы потомъ ихъ губили довольно
И клали рядкомъ на перилы моста.
Должно-быть за подвиги славы мы ждали.
У насъ же дорога большая была:
Рабочаго званія люди сновали
По ней безъ числа.
Копатель канавъ вологжанинъ,
Лудильщикъ, портной, шерстобитъ,
А то въ монастырь горожанинъ
Подъ праздникъ молиться катитъ.
Подъ наши густые старинные вязы
На отдыхъ тянуло усталыхъ людей.
Ребята обступятъ: начнутся разсказы
Про Кіевъ, про турку, про чудныхъ звѣрей
Иной подгуляетъ, такъ только держися —
Начнётъ съ Волочка до Казани дойдётъ!
