Погасло Лето, Осень золотая Кончалась, и над тусклою землёй
Зима смеялась; — в час когда, желая Того, что не постигнет мир земной, 5 Я шёл по красоте изнемогая; В душе — пески измытые волной,
Прилив исчез, и бледен лик растений
От лживости ласкательных мгновений.
2
Погасло Лето, — я живу, скорбя, Что бегло всё, но только не мученье,
И на земле, которую любя Сон убаюкал, нет мне снов забвенья. 5 Счастливая Земля! вокруг тебя Весенние повеют дуновенья,
И вскрикнешь ты, упившись бытиём,
Что смерти нет в бессмертии твоём.
3
Любил я — о, не вас я разумею, И никого из призраков земных,
Хоть дороги вы мне красой своею, Как сердце сердцу, как вниманью стих; —
5 Любил не знаю что, люблю, лелею, Но низкий мир не знает черт твоих;
Тебя везде, не видя, ощущаю,
Тебе молюсь, но как назвать, не знаю.
4
Ни на Земле, ни в Небе, ты ни в чём Не можешь задержаться или скрыться,
Всех форм бежишь, но раз твоим лучом Высокий или низкий озарится, 5 Пронзённому как огненным мечом, Ему на миг божественное снится;
А ты уйдёшь, — улыбка стёрта с губ,
И лучший низок, холоден, как труп.
5
В цветах, в деревьях, в водах, и в долинах, И в том, что повседневно, в голосах
Беззлобных, бессознательно-звериных, В глубоких человеческих глазах, 5 В улыбках женщин, в женщинах-картинах, В стеблях весенних, в листьях, и в цветах,
В траве осенней, — я твой призрак чую,
Тебя люблю, иль о тебе тоскую.
6
И так я шёл, терзаясь и скорбя, И вдруг увидел стебель над рекою
На берегу: как будто кто, любя Сверх меры, и терзаемый тоскою, 5 В отчаяньи хотел убить себя; Его мороз жестокою рукою
Лишь ранил, не убил, и он росой
Блистал, как слишком искренней слезой.
Я взял его, и между стенок вазы В земле отборной стебель посадил:
Лучи Зимы, родя в стекле алмазы, Зажглись, и блеск их листья осветил; 5 Тая в лучах безмолвные рассказы, Звезда, что светит до других светил,
Остановилась на пороге ночи,
И в тот цветок свои вперила очи.
8
Влиянием лучей и теплоты В стебле душа проснулась молодая,
На нём возникли сильные листы, И усики, и, нежно расцветая, 5 Горящие раскрылися цветы, Как бы на пире чаша золотая,
Вся полная вином; и каждый лист
Биеньем сердца нежным был лучист.
9
Тот стебель стал бы сильным и прекрасным, Хотя бы свет небесный не блистал;
Над ним всю зиму, предан мыслям страстным, В печали чистой дух один рыдал; 5 Какой-то голос жил напевом ясным, И звук струны, с ним смешан, трепетал;
Та песнь, расставшись с нежными устами,
В другом вставала негой и слезами.
10
И сердце в нём раскрылось негой снов, И дрогнул стебель, влагой орошённый;
Меж тем декабрь, в одежде из ветров, Свирепствовал вкруг комнаты смущённой; 5 Дрожали птички в мёртвой мгле кустов, Заслыша голос бури разъярённой;
И каждый стебель тенью трепетал,
Но этот жил, был юным, и блистал.
Шелли говорил, что в нашем земном существовании все мы ищем Антигону, идеальный первообраз недостижимой мечты. Для него это искание было источником боли и творчества.
Примечания
↑Шелли, П.-Б. Сочинения. Вып. V / Пер. с англ. К. Д. Бальмонта — М.: Маг. «Кн. дело», 1898. С. 18—20 — См. Библиография К. Д. Бальмонта / Под общ. ред. С. Н. Тяпкова — Иваново: Ивановский государственный университет, 2006. — Т. 1. — С. 39 №152. — ISBN 5-7807-0583-6.
Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.
Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
