Для насъ, живущихъ въ послѣднемъ году двадцатаго столѣтія и пользующихся благами общественнаго строя, который до того простъ и логиченъ, что кажется лишь торжествомъ здраваго смысла, для насъ, безъ сомнѣнія, трудно представить себѣ, что современный порядокъ вещей въ своей законченности не старѣе одного столѣтія. Но какъ извѣстно доподлинно, еще въ концѣ девятнадцатаго столѣтія всѣ вѣрили въ то, что прежней индустріальной системѣ со всѣми ея дурными послѣдствіями суждено было, развѣ только при нѣкотораго рода незначительныхъ улучшеніяхъ, продолжаться до скончанія вѣковъ. Крайне странно и почти невѣроятно кажется, что столь удивительный нравственный и матеріальный переворотъ, какъ установившійся съ тѣхъ поръ, могъ совершиться въ столь короткій періодъ времени. Не служитъ ли это самымъ разительнымъ доказательствомъ той легкости, съ какой люди привыкаютъ, какъ къ естественному ходу вещей, къ улучшеніямъ въ своемъ положеніи, которое раньше казалось имъ не оставляющимъ желать ничего лучшаго. Это соображеніе всего ярче способно умѣрить восторги новаторовъ, разсчитывающихъ на живѣйшую благодарность грядущихъ поколѣній.
Цѣль моей книги — помочь тѣмъ, кто желалъ бы составить себѣ опредѣленное понятіе о контрастахъ между девятнадцатымъ и двадцатымъ столѣтіями, но избѣгаетъ сухости историческихъ трактатовъ, посвященныхъ этому предмету. Зная по опыту учителя, что сухое изученіе предмета считается утомительнымъ, авторъ постарался смягчить назидательный тонъ книги, облекши его въ форму романа, который, какъ онъ полагаетъ, не безъинтересенъ самъ по себѣ, безотносительно.
Читатель, для котораго наши новѣйшія учрежденія и положенные въ основу ихъ принципы являются вполнѣ въ порядкѣ вещей, можетъ признать иногда разъясненія доктора Лита слишкомъ обыденными; но надо помнить, что гостю доктора Лита эти учрежденія не казались такими; къ тому-же книга эта написана съ явной цѣлью заставить читателя позабыть о томъ, что они извѣстны и ему.
Еще одно слово. Почти всеобщей темой писателей и ораторовъ, прославившихся въ эту двухтысячелѣтнюю эпоху, бывало грядущее, а не прошедшее; не прогрессъ, который уже достигнутъ, а прогрессъ, какого желательно достигнуть, стремясь впередъ и впередъ до тѣхъ поръ, пока родъ человѣческій не завершитъ своего неисповѣдимаго назначенія. Это отлично; но мнѣ кажется, что для смѣлыхъ гаданій о человѣческомъ развитіи въ послѣдующее тысячелѣтіе нигдѣ не найдется болѣе прочной основы, какъ въ ретроспективномъ взглядѣ на прогрессъ послѣдняго столѣтія.
Въ надеждѣ, что этой книгѣ посчастливится найдти читателей, интересъ которыхъ къ избранной мною темѣ заставитъ ихъ снисходительно смотрѣть на недостатки въ моемъ изложеніи, я отхожу въ сторону и предоставляю мистеру Юліану Весту говорить самому за себя.