— Вотъ послѣ набора-то вашей промышленной арміи, сказалъ я, и должно было-по моему мнѣнію, возникнуть главное затрудненіе такъ какъ на этомъ и кончается вся аналогія ея съ военной арміей. Солдатамъ приходится исполнять всѣмъ, одно и то же и самое простое дѣло, а именно упражняться въ маршировкѣ, отбывать караулъ и учиться владѣть оружіемъ. Измышленной же арміи приходится изучить двѣсти или триста различнаго рода ремеслъ и профессій. Какой же административный талантъ въ состояніи рѣшить, кому заниматься какимъ промысломъ или профессіей!
— Администраціи нѣтъ никакого дѣла до опредѣленія этого пункта.
— Кто же опредѣляетъ его? — спросилъ я.
— Каждый человѣкъ дѣлаетъ эта самъ для себя, сообразно своимъ природнымъ способностямъ. При этомъ предварительно принимаются всевозможныя мѣры, чтобъ сдѣлать его способнымъ для опредѣленія истинныхъ своихъ способностей. Принципъ, на которомъ организована наша промышленная армія, таковъ, что природныя дарованія человѣка, какъ нравственныя, такъ и физическія, опредѣляютъ, какого рода работу онъ можетъ исполнятъ съ наибольшей производительностью для націи и съ наибольшимъ удовлетвореніемъ для самого себя. Тогда какъ отъ всеобщей обязательности службы никто не можетъ уклониться, родъ службы, которую долженъ нести каждый, зависитъ отъ свободнаго выбора, подчиненнаго лишь, необходимому регулированію. Такъ какъ довольство каждаго въ отдѣльности, при отбываніи срока своей службы, зависитъ отъ того, на сколько дѣло его отвѣчаетъ его вкусамъ, то родители и воспитатели слѣдятъ за проявленіемъ особенныхъ склонностей въ дѣтяхъ, съ самаго ранняго возраста ихъ. Важную часть нашего воспитанія составляетъ первоначальное ознакомленіе съ національной промышленной системой и ея исторіей, а также знаніе начальныхъ основъ всѣхъ крупныхъ ремеслъ. Тогда какъ промышленная подготовка не нарушаетъ нашей общеобразовательной системы, имѣющей цѣлью ознакомленіе съ гуманитарными науками, она все таки достаточна для того, чтобы наряду съ теоретическимъ знаніемъ національныхъ производствъ пріобрѣсти извѣстное знакомство съ орудіями промышленности и примѣненіемъ ихъ. Юношество наше часто посѣщаетъ мастерскія, совершаетъ болѣе или менѣе продолжительныя экскурсіи, съ цѣлью ближайшаго ознакомленія съ спеціальными отраслями промышленности.
Въ ваше время никто не стыдился, оставаться невѣждой во всѣхъ спеціальностяхъ, кромѣ свое собственной. У насъ подобное невѣжество было бы несовмѣстимо съ обязательствомъ каждаго гражданина разумно, толково выбирать себѣ профессію сообразно своимъ способностямъ и склонности. Молодой человѣкъ обыкновенію за долго до призыва на службу, успѣваетъ не только уяснить себѣ свое призваніе, но и пріобрѣсти много свѣдѣній въ его области, и нетерпѣливо ожидаетъ вступить въ ряды рабочихъ по избранной имъ спеціальности. Если же у него нѣтъ спеціальнаго призванія и самъ онъ не пользуется удобнымъ случаемъ для выбора, тогда его назначаютъ на какое нибудь изъ занятій, не требующее особенныхъ познаній, но нуждающееся въ силахъ.
— Безъ сомнѣнія, — сказалъ я, — едва ли возможно, чтобы число охотниковъ на какой нибудь промыселъ какъ разъ соотвѣтствовало спросу въ данномъ промыслѣ. Оно должно колебаться то выше, то ниже уровня спроса.
— Запасъ охотниковъ всегда приводится въ полное равновѣсіе со спросомъ, — возразилъ докторъ Литъ. — Дѣло администраціи слѣдить за этимъ. Количество добровольцевъ для каждаго изъ промысловъ исчисляется точно. Если оказывается большой избытокъ охотниковъ сверхъ числа, потребнаго для извѣстнаго промысла, то приходятъ къ заключенію, что данное ремесло представляетъ болѣе привлекательности, чѣмъ прочія. Съ другой стороны, если число охотниковъ на извѣстный промыселъ клонится къ упадку, ниже спроса, то заключаютъ, что этотъ промыселъ считается болѣе труднымъ. Дѣло администраціи непрестанно заботиться объ уравненіи привлекательности промысловъ, на сколько это зависитъ отъ условій работы, такъ чтобъ всѣ промыслы были одинаково привлекательными для людей съ природными къ нимъ склонностями. Это достигается различнымъ распредѣленіемъ часовъ труда для различныхъ промысловъ, въ зависимости отъ ихъ трудности. Болѣе легкіе промыслы, отбываемые при наиболѣе привлекательныхъ условіяхъ, производятся большее число часовъ, тогда какъ трудный промыселъ, какъ, напримѣръ, рудокопная работа, производится весьма не долго. Нѣтъ ни теоріи, ни апріористическаго правила, которыми опредѣлялась бы относительная привлекательность промысловъ. Облегчая одинъ классъ рабочихъ и обременяя другой, администрація только слѣдитъ за колебаніями мнѣній среди самихъ рабочихъ, выражающимися въ числѣ охотниковъ. Принципъ таковъ, что въ общемъ трудность работы должна быть уравновѣшена для всѣхъ одинаково, въ чемъ судьями являются сами рабочіе. Приложеніе этого правила безгранично. Въ томъ случаѣ, если бы какое нибудь занятіе само по себѣ бы столь непріятнымъ или вліяло такъ угнетающе, что для привлеченія охотниковъ дневной трудъ потребовалось бы сократить всего до десяти минутъ, — это было бы сдѣлано. Если бы даже и тогда не нашлось охотника на эту работу, — она была бы оставлена невыполненною. Но, конечно, на дѣлѣ умѣренное сокращеніе рабочихъ часовъ или увеличеніе другихъ привиллегій являются достаточными для гарантированія необходимаго континента охотниковъ для какой бы то ни было работы, потребной человѣчеству. Если бы неустранимыя трудности и опасности столь необходимой работы оказались дѣйствительно такъ велики, что никакими соблазнами возмѣщающихъ преимуществъ нельзя было бы преодолѣть людское къ ней отвращеніе, въ такомъ случаѣ стоило только администраціи изъять этотъ промыселъ изъ общаго разряда промысловъ, объявивъ его „экстраординарнымъ“ съ оповѣщеніемъ, что тотъ, кто изберетъ его своею спеціальностью, будетъ достоинъ національной благодарности, и отъ охотниковъ не было бы отбоя. Наша молодежь весьма честолюбива и не пропускаетъ такихъ удобныхъ случаевъ. Вы видите, что эта зависимость промышленности отъ чисто добровольнаго выбора занятій сопровождается удаленіемъ негигіеническихъ условій, или особенной опасности для жизни и членовредительства. Здоровье и безопасность являются непремѣнными условіями всѣхъ промысловъ. Нація не калѣчитъ и не убиваетъ своихъ работниковъ тысячами, какъ дѣлали это частные капиталисты и корпораціи вашего времени.
— А если случается, что число желающихъ взять на себя это чрезвычайное занятіе превышаетъ имѣющееся для нихъ мѣсто, какъ вы поступаете съ претендентами?
— Преимущество отдается получившимъ общіе лучшіе отзывы на прежней службѣ, когда они работали въ качествѣ чернорабочихъ и какъ юноши въ періодъ ихъ образованія. Не бывало, однако, случая, чтобы человѣкъ, упорно добивающійся заявить свое искусство въ какомъ нибудь исключительномъ дѣлѣ, не достигалъ въ концѣ концовъ желанной цѣли. Что касается противоположной возможности — внезапнаго недостатка добровольцевъ на исключительный трудъ, или какой нибудь внезапной необходимости въ увеличенной силѣ, — то администрація, въ дѣлѣ пополненія ремесленниковъ обыкновенно соблюдая систему добровольнаго выбора, всегда въ случаѣ надобности имѣетъ возможность собрать спеціальныхъ добровольцевъ, а также привлечь къ дѣлу необходимыя силы изъ другихъ профессій. Обыкновенно, впрочемъ, всѣ требованія подобнаго рода могутъ быть удовлетворенны силами изъ категоріи неученыхъ работниковъ или чернорабочихъ.
— Какъ же вербуется этотъ классъ „чернорабочихъ“? — спросилъ я. — Добровольцевъ для него, навѣрное, не находится.
— Это степень, черезъ которую проходятъ въ первые три года своей службы всѣ новобранцы. Только послѣ этого періода, въ теченіе котораго они для всякаго рода работъ находятся въ распоряженіи своего начальства, они получаютъ право выбора новой профессіи. Отъ этихъ трехъ лѣтъ строгой дисциплины никто не освобождается.
— Такая промышленная система можетъ быть чрезвычайно производительной, — замѣтилъ я, — но я не думаю, чтобы она была благопріятна для высшихъ профессій, для людей, которые служатъ націи не руками, а головой. Вѣдь вы не можете обойтись безъ тружениковъ мысли. Какимъ же образомъ избираются они изъ тѣхъ, кто назначенъ для служенія фермерами и мастеровыми? Полагаю, что тутъ требуется весьма тщательный выборъ.
— Такъ это и есть, — отвѣчалъ докторъ Литъ, — здѣсь дѣйствительно требуется самое тщательное испытаніе, — мы и предоставляемъ каждому самому рѣшать вопросъ: сдѣлаться ли ему труженикомъ мысли или ремесленникомъ. Въ концѣ трехлѣтняго срока, который всякій долженъ отбыть въ качествѣ чернорабочаго, ему предоставляется, сообразно съ его природными способностями, право выбора подготовительныхъ занятіи къ какому либо искусству или ученой профессіи, или же къ фермерству или къ дѣятельности ремесленника. Если онъ чувствуетъ себя болѣе способнымъ работать своими мозгами, нежели мускулами, ему даются всевозможныя средства, приспособленныя для испытанія предполагаемой способности и для развитія ея, а въ случаѣ, пригодности его для избранной имъ профессіи, и всѣ средства для продолженія этого занятія, какъ своей спеціальности. Школы технологія, медицины, искусства, музыки, драматическаго искусства и высшихъ свободныхъ наукъ, всегда безусловно открыты для всѣхъ желающихъ.
— Не наводняются ли эти школы молодежью, съ единственнымъ побужденіемъ уклоняться отъ работы?
Докторъ Литъ сдѣлалъ гримасу.
— Увѣряю васъ, что не находится ни одного такого, который поступалъ бы въ школы наукъ и искусствъ, въ разсчетѣ избѣжать работы, — сказалъ онъ. — Школы эти предназначены для людей, отличающихся особенными способностями къ изучаемымъ въ нихъ отраслямъ знаній, и тотъ, кто не обладаетъ этими способностями, скорѣе согласится отбыть двойные часы въ своемъ ремеслѣ, чѣмъ гоняться за уровнемъ классовъ. Нѣтъ сомнѣнія, что многіе искренно ошибаются въ своемъ призваніи и, не удовлетворяя требованіямъ школы, выходятъ оттуда и возвращаются въ промышленную армію. Такіе люди отнюдь не теряютъ уваженія, такъ какъ общественное управленіе имѣетъ назначеніемъ заботиться о поощреніи всѣхъ къ развитію предполагающихся въ нихъ дарованій, дѣйствительность которыхъ можетъ быть провѣрена только на дѣлѣ. Школы наукъ и искусствъ вашего времени въ матеріальномъ отношеніи зависѣли отъ благостыни учащихся и, кажется, награжденіе дипломами неспособныхъ людей, находившихъ себѣ путь къ занятію должностей несоотвѣтственнымъ профессіямъ, считалось зауряднымъ явленіемъ. Наши школы являются національными учрежденіями, и удовлетворительный экзаменъ по предметамъ ихъ испытанія служитъ безспорнымъ ручательствомъ за выдающіяся способности.
— Эта возможность высшаго образованія остается открытою для каждаго до 35 лѣтъ включительно, послѣ чего учащіеся уже не принимаются, такъ какъ, иначе до срока ихъ увольненія — оставался бы слишкомъ короткій промежутокъ времени для служенія націи, каждому по своей спеціальности. Въ ваше время молодымъ людямъ приходилось выбирать себѣ спеціальности въ очень раннемъ возрастѣ, и потому въ большинствѣ случаевъ они всецѣло ошибались въ своихъ призваніяхъ. Въ наше время признано, что природныя склонности развиваются у однихъ позже, у другихъ раньше, и потому выборъ спеціальности можетъ быть сдѣланъ въ 24 года, но и послѣ того онъ остается открытымъ еще на 11 лѣтъ. Слѣдовало бы прибавить еще, что право перехода, съ извѣстными ограниченіями, съ одной, ранѣе избранной, профессіи къ другой, предпочтенной впослѣдствіи, также допускается до 35-лѣтняго возраста.
Вопросъ, уже разъ десять бывшій у меня на языкѣ, теперь былъ высказалъ мною. Вопросъ касался того, на что въ мое время смотрѣли, какъ на самое существенное затрудненіе для разрѣшенія промышленной проблеммы.
— Странное дѣло, — замѣтилъ я, — что вы до сихъ поръ не сказали еще ни слова о способѣ опредѣленія вознагражденія. Разъ, что нація является единственнымъ хозяиномъ, правительство должно опредѣлять размѣръ вознагражденія и опредѣлить точно, сколько именно каждому потребно зарабатывать, начиная отъ докторовъ и кончая рудокопами. Все, что я могу сказать, — ничего подобнаго не могло быть примѣнено у насъ, и я не понимаю, какъ это можетъ быть осуществимо въ настоящее время, если только не измѣнилась человѣческая природа. Въ мое время никто не былъ доволенъ своимъ вознагражденіемъ или окладомъ. Даже сознавая, что получаетъ достаточно, каждый былъ увѣренъ, что сосѣдъ его имѣетъ гораздо больше, и для него это было все равно, что ножъ острый. Если бы общее недовольство по этому поводу, вмѣсто того, чтобы разбрасываться въ стачкахъ и проклятіяхъ по адресу безчисленнаго множества хозяевъ, могло сосредоточиться на одномъ, именно, на правительствѣ, то самое сильное правительство, когда либо существовавшее въ мірѣ, не пережило бы и двухъ платныхъ дней.
Докторъ Литъ расхохотался отъ души.
— Совершенно вѣрно, совершенно вѣрно, — сказалъ онъ, — за первымъ же днемъ расплаты, по всей вѣроятности, послѣдовало бы всеобщее возстаніе, а возстаніе противъ правительства есть уже революція.
— Какъ же вы избѣгаете революціи каждый разъ въ день раздачи жалованья? — спросилъ я. — Развѣ какой нибудь удивительный философъ изобрѣлъ новую систему счисленія, удовлетворяющую всѣхъ при опредѣленіи точной и сравнительной оцѣнки всевозможнаго рода труда, мускулами или мозгами, рукой или языкомъ, слухомъ или зрѣніемъ? Или сама человѣческая натура на столько измѣнилась, что никто не обращаетъ вниманія на свои собственныя пожитки, и напротивъ того, — всякій заботится только объ имуществѣ своего сосѣда? То или другое изъ этихъ явленій должно быть принято за объясненіе.
— Ни того, ни другого, однако, не случилось, — смѣясь отвѣчалъ мой хозяинъ. А теперь, мистеръ Вестъ, — продолжалъ онъ, — вы должны вспомнить, что вы столько же мой паціентъ, сколько и мой гость, и позволите мнѣ прописать вамъ сонъ до нашей новой бесѣды. Уже болѣе трехъ часовъ ночи.
— Мудрое предписаніе, въ этомъ нѣтъ сомнѣнія, — замѣтилъ я, — мало надежды, однако, что я могу исполнить его.
— Объ этомъ ужь я позабочусь, — возразилъ докторъ. И онъ сдержалъ свое слово, предложивъ мнѣ выпитъ рюмку чего-то такого, что усыпило меня, лишь только голова моя склонилась на подушку.