Чудная снежинка (Соловьёв–Несмелов)/1917 (ДО)

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Перейти к навигации Перейти к поиску
Чудная снѣжинка
авторъ Николай Александровичъ Соловьевъ–Несмѣловъ (1849—1901)
Изъ сборника «Нянины сказки». Опубл.: 1917. Источникъ: Соловьевъ–Несмѣловъ, Н. А. Нянины сказки. — 3-е изд. — М.: Изданіе Т-ва И. Д. Сытина, 1917. — С. 21—25..

[21]
Чудная снѣжинка.

Поетъ и жалобно стонетъ осенній вѣтеръ. Угрюмо смотритъ почернѣвшій лѣсъ; потерялъ онъ свою роскошную зелень и, какъ бѣднякъ или нищій, покинутъ всѣми: не слышно въ немъ, какъ бывало, ни пѣнья голосистыхъ птичекъ ни веселаго жужжанья неугомонныхъ насѣкомыхъ. Присмирѣлъ старина, призамолкъ, пригорюнился.

Печально смотрятъ обширныя поля, такъ недавно тонувшія въ золотистомъ морѣ полныхъ колосьевъ или дремавшихъ подъ мягкой изумрудной травой, а теперь—увы!—они голы, обнажены…

Зябнутъ малютки-зернышки, лежа въ холодной, ничѣмъ не прикрытой землѣ, дрожатъ беззащитныя бѣдняжки. Холодно, холодно сиротинкамъ!… Съ болью сжимаются отъ суровой стужи; со страхомъ прислушиваются малютки къ унылому завыванью вѣтра и боязливо жмутся другъ къ другу, стараясь сколько-нибудь согрѣться… [22] Но напрасны эти усилія малютокъ-зернышекъ—не согрѣться имъ… И они въ отчаяніи начинаютъ уже приготовляться къ смерти.

— Видно, смерть приходитъ, братцы,—вонъ она ползетъ, тихо подкрадывается холодомъ по землѣ, все ближе, ближе къ намъ…—шепчутъ зернышки другъ другу.—Зачѣмъ же усталый пахарь бросалъ насъ и сѣялъ въ рыхлую землю полными горстями?.. Неужели затѣмъ онъ бросалъ насъ и сѣялъ, чтобы мы умерли медленной, мучительной смертью, умерли безполезно?.. Неоткуда ждать намъ спасенья, некому сжалиться надъ нами…—шепчутъ потерявшія всякую надежду малютки-зернышки, покорно приготовляясь къ неизбѣжной смерти.

Небо покрылось сплошными облаками; какъ громадныя горы, нависли они надъ застывшимъ полемъ. Громче, пронзительнѣе свисталъ порывистый вѣтеръ, и малюткамъ-зернышкамъ казалось, что смерть вотъ-вотъ приближается, вотъ уже сжимаетъ ихъ въ своихъ объятіяхъ….

Но вдругъ что-то бѣлое; яркое, ослѣпительно-бѣлое замелькало, замелькало тамъ, высоко въ воздухѣ, закружилось и стало спускаться на землю. Это что-то было въ звѣздистомъ, прозрачномъ плащѣ, который оно опускало волнами, чѣмъ ближе сходило книзу, потрясая мягкими, блестящими кудрями; искрящіеся глазки его горѣли, какъ сотни алмазовъ. Это прелестное что-то тихо [23]опускалось на продрогшее поле, нѣжно наклоняясь надъ застывшими малютками-зернышками,—теплота разлилась по сердцу земли.

И посыпались бѣлыя крупинки съ прозрачныхъ кудрей чуднаго видѣнія, и пошло оно гулять по полю, разстилая густымъ слоемъ свой мягкій, нѣжный, бѣлый плащъ. Тепло стало малюткамъ-зернышкамъ подъ бѣлымъ плотнымъ покровомъ.

Согрѣлись бѣдняжки-сиротинки, оправились и почувствовали, что имъ дремлется, что имъ хочется спать, какъ хочется спать утомленному ребенку, когда онъ уже улегся и совсѣмъ вытянулся на своей постелькѣ подъ мягкимъ одѣяльцемъ.

Задремали, заснули малютки-зернышки и видятъ себя во снѣ въ прекрасномъ зеленомъ платьѣ. И все заснуло тогда: заснули горы, поля и лѣса [24]заснулъ нахолодавшій воздухъ, заснули рѣки подъ ледяной корой; лишь чуть-чуть журча о чемъ-то, бредятъ онѣ сквозь сонъ,—заснула вся земля…

А въ этомъ заколдованномъ сонномъ царствѣ зимы чудное видѣнье все еще неустанно ходитъ по бѣлому уже полю, разстилаетъ свой неизмѣнный плащъ и, потрясая кудрями, щедро разсыпаетъ мелкія алмазныя крупинки,—и земля все болѣе и болѣе согрѣвается отъ этого шествія и больше дремлетъ, дремлетъ.

Блестящими звѣздочками носятся въ воздухѣ кусочки этого плаща, одна за одной порхаютъ и другъ за другомъ ложатся онѣ, прижимаясь плотнѣе; а бѣлое прозрачное видѣнье, плавая въ пространствѣ, поетъ ласковымъ голоскомъ надъ заснувшими малютками-зернышками свою нѣжную колыбельную пѣсенку:

— Баю-баюшки, баю! Сладко спите, почивайте, крошки милыя мои! Горя-холода не знайте… И добромъ вы вспоминайте внучку дѣдушки-мороза, бабушки-зимы… Баю-баю, баюшки-баю! Спите, почивайте крошки малыя мои! Я укрою, я согрѣю, крѣпко усыплю, рой видѣній вамъ пошлю! Спите, силъ вы набирайтесь!… Баю-баю, баюшки-баю!.. И пахарь усталый недаромъ пахалъ и въ рыхлую землю васъ сѣялъ,—онъ ждетъ васъ въ зеленой одеждѣ, съ обильнымъ зерномъ… У матери-природы не пропадаетъ напрасно ничего; ни капля дождевая ни былинка полевая… Баю-баю, [25]баюшки-баю! Спите сладко терпѣливо! Вотъ весна придетъ—царица въ теплыхъ солнечныхъ лучахъ,—и разбудитъ малыхъ крошекъ, позоветъ на свѣтъ, на волю… И тогда-то вы проснетесь, улыбнетесь зеленью прекрасной… А пока вы спите, крѣпко почивайте, крошки милыя мои. Баю-баю, баюшки-баю!..

И зернышки-малютки, согрѣвшись, крѣпко спятъ подъ пѣсни царицы снѣговъ, разсыпающей направо и налѣво свои пухлыя снѣжинки; она сторожитъ ихъ во всѣ зимніе морозы, закрывая все больше и больше своимъ богатымъ снѣговымъ плащомъ; что ни день она спускается съ звѣзднаго трона и то тихо, неспѣшно обходитъ снѣговыя владѣнія свои, то непроглядной метелью несется въ ледяной колесницѣ на бурныхъ безпокойныхъ вѣтрахъ, то—кони лихіе могучей царицы полночнаго царства, отъ храпа ихъ стонутъ впросоньѣ дубы вѣковые, звѣри уходятъ въ берлоги, и человѣкъ находитъ спасенье лишь у печи, камина своихъ каменныхъ или деревянныхъ жилищъ… Однимъ зернышкамъ малюткамъ тепло и сладко дремлется отъ этихъ прогулокъ всесильной царицы.