Цвингли (Zwingli), Ульрих, основатель реформатской церкви в немецкой Швейцарии (1484—1531), род. в дер. Вальдгаус Санкт-Галленского кантона, где отец его, зажиточный крестьянин, был старостой. Среди родни было несколько лиц духовного звания, и мальчика, рано полюбившего книжку и способного к музыке, предназначили к духовной карьере. Ц. учился в хороших условиях; уже в 13 лет его бернский учитель Вельфлин внушил ему любовь к классической древности, еще более окрепшую за двухлетнее пребывание в венском университете, переживавшем как раз пору своего гуманистического расцвета. Богословскую науку Ц. изучал в Базеле у Томаса Виттенбаха. В 1506 г. 22-летний Ц. стал священником, отслужил первую обедню в родном Вальдгаусе и в том же году перевелся в Гларус, где пробыл затем десять лет (1506—1516). И здесь он не оставил своих гуманистических занятий, так что окружающие звали его „Цицероном нашего времени“; Ц. изучил греческий язык, занимался др.-еврейским, вступил в переписку с Эразмом. Гуманистическая тенденция проглядывает и в собственно богословских занятиях Ц.: его богословие, учение о евхаристии, очень близко к эразмовскому. Здесь же в круг интересов Ц. начинает вплетаться и политика. Сопровождая в роли капеллана своих гларнских сограждан, выступавших в роли папских наемников против французов (1512—1515 гг.; см. Швейцария — история), Ц. печатно выступил против самого института наемничества, делая пока исключение лишь для папы, служение которому Ц. считал допустимым. За это французская партия, которой Ц. всячески мешал в вербовке швейцарцев, своими интригами выжила Ц. из Гларуса, и ему пришлось перебраться в прославленный паломнический центр Эйнзидельн. За трехлетнее пребывание здесь (1516—1519), Ц., изучая Новый Завет в эразмовском издании, приступил к своей проповеди в очень осторожной форме. И папская курия не решалась его трогать, связанная вербовкой швейцарских наемников. До 1520 г. Ц. получал даже пенсию из Рима. Тем временем он окончательно утвердился в мысли о доминирующей роли Писания в деле постижения евангельского учения; отцам церкви он отводил теперь лишь служебное, далеко не безапелляционное значение. Вместе с тем Ц. стал резко высказываться против происходивших на его глазах эксцессов на богомолье в Эйнзидельне. Особенно возмущал его торг индульгенциями, и, когда в 1518 г. продавцом их выступил францисканец Бернардин Самсон, Ц. потребовал от цюрихского городского совета не давать ему хода.
С 1519 г. Ц. выступает уже в Цюрихе; в должности соборного настоятеля начинает он свою проповедь, выступая, однако, не по догматическим вопросам; его „реформа“ направлена прежде всего против политической и нравственной порчи, в частности против наемничества. И уже от этих тем, разрешения которых Ц. искал в тесном сотрудничестве с цюрихскими властями, переходит он постепенно и к вопросам церковным, высказываясь против соблюдения постов, против почитания святых, против безбрачия духовенства. Так началась реформация в Цюрихе сложным сплетением политических и церковных вопросов, при чем к разрешению их изначала призывалась общинная власть. В самом деле, когда в городе нашлись последователи нарушения поста и некоторых из них привлекли к суду, Ц. выступил их защитником, и городской совет оправдал привлеченных. Вопросу о посте посвящен был и первый реформационный трактат Ц.: „Von Erkiesen und Fryheit der Spysen“ (1522), „О свободном выборе пищи“. По вопросу о целибате Ц. обратился к епископу констанцскому, чтобы он не допускал дальнейшего распутства среди духовенства и разрешил брак либо сквозь пальцы смотрел на него (впоследствии, в 1524 г., сам Ц. женился на одной вдове, с которой жил уже два года). Когда же папа Адриан VI потребовал, чтобы цюрихцы отреклись от своего настоятеля, Ц. потребовал свободного диспута (янв. 1523 г.), выставил 67 тезисов и настолько успешно состязался с представителями господствующей церкви, что Цюрих не только оставил Ц. своим настоятелем, но и отделился от констанцской епархии. Так узаконена была местными властями реформация в Цюрихе. Ц. решительно выдвигает теперь свое учение о церкви: ее составляет не иерархия, а собрание верующих; церковь строится на той же демократической основе, что и государство; она является тоже государственной организацией. 13 окт. 1523 г. Ц. устроил второй диспут, в янв. 1524 г. — третий, и, под эгидой властей, реформация приняла решительный характер. Было постановлено, что всякие изображения в церкви воспрещены Писанием, месса была отменена, алтари — „скоморошьи прилавки“ (Gaukeltische), иконы и статуи, церковные органы выброшены и уничтожены подчас самым вандальским способом. Цюрихская реформа встретила резкую оппозицию со стороны пяти „основных“ кантонов (Люцерн, Цуг, Швиц, Ури, Унтервальден), живших доходами от наемничества и потому сугубо преданных папе, крупнейшему нанимателю швейцарских ландскнехтов. Из Люцерна явилось даже чрезвычайное посольство, угрожавшее Цюриху исключением из Союза. Вдохновляемый Ц., Цюрих стал готовиться к войне. К 1525 г. относится памфлет Ц. — „Ratschlag zum Krieg gegen die fünf Orte“. Ц. ищет — одновременно политических и религиозных — союзников. Устройством трехнедельного диспута, руководимого самим Ц., ему удается привлечь на свою сторону Берн, принявший реформацию и преобразовавший на демократич. началах свой совет (1528). Политические замыслы Ц. ширятся. Он стремится привлечь к союзу южногерманские имперские города, страдавшие от произвола князей и с завистью поглядывавшие на независимый общинный строй Цюриха, Базеля и Берна. К 1529 г. Ц. удалось заключить ряд договоров. Но не дремали и его политические враги. Лесные кантоны вошли в соглашение с исконным врагом Союза — Австрией, и только турецкое нашествие на Венгрию помешало дружному нападению на Цюрих: сторонам пришлось помириться на признании равноправия обоих исповеданий (мир в Каппеле 25 июня 1529 г.). В эту пору Ц., член цюрихского тайного совета, играл безусловно господствующую роль как в политических, так и в церковных делах родной общины. Это соединение церковного и политич. вопросов выявилось и в знаменитой встрече Ц. и Лютера, устроенной в октябре 1529 г. в Марбурге по инициативе ландграфа гессенского с целью объединения всех протестантов в единую организацию для борьбы с наступавшим католицизмом. Реформаторов разделяло, главным образом, толкование евхаристии. Еще в 1524 г., в ранней работе своей по этому вопросу, Ц. вполне самостоятельно пришел к выводам о спасении верою и о Христе, как единственном посреднике между грешником и богом. Всего отчетливее высказался Ц. в своем „Комментарии об истинной и ложной вере“ (1526). Отвергая, подобно Лютеру, католическое учение о пресуществлении, Ц. последовательно рационалистически отклоняет и компромиссное представление Лютера о сосуществовании, рядом с хлебом и вином, подлинного тела и крови спасителя. Ц. считает евхаристию лишь символическим напоминанием о последней вечере учителя с учениками. Во время марбургской встречи Лютер написал на столе решающие для него слова: „Сие есть тело мое“… и упорно стоял на своем, хотя Ц. со слезами молил его смягчить односторонность его взгляда. Так реформаторы и не сговорились, а за этим догматическим расхождением мистика и рационалиста стояло глубокое расхождение политико-социальное: сторонники Лютера, немецкие князья, отмежевывались от руководимых Ц. вольных швейцарских городов, а за ними и южно-германских городов, что значительно разбивало силы протестантизма (см. Германия, XIII, 579).
И для дела Ц. это расхождение имело роковое значение. В окт. 1531 г. поднялись лесные кантоны; 11-го, при Каппеле, они раздавили неподготовленные малочисленные силы цюрихцев. Погиб и Ц., участвовавший в бою как капеллан с боевым знаменем в руках.
Своеобразие цюрихского реформатора всего лучше выясняется сопоставлением с Лютером. У Лютера смятенный, мистический дух, Ц. же — рационалист. Далее, Лютер прошел схоластическую выучку и до конца жизни не мог стряхнуть с себя вериг средневековья, Ц. впитал в себя гуманистические воззрения. В преодолении средневековья Ц. со своим унитаристическим пониманием божества далеко оставил за собой Лютера, в представлениях которого столь значительную роль играл дьявол. Всю свою догматику Ц. выработал спокойно рационалистически, Лютер приходил к каждому новому этапу своих религиозных воззрений путем тяжелых душевных борений. Лютер не пытался мирить веру со знанием, Ц. охотно указывал на примирение религиозных начал с законами природы и человеческого мышления, где это являлось возможным. В Ц. отмечают близость к Эразму, однако без его скепсиса и космополитизма: Ц. при всем своем рационализме — энтузиаст и притом пламенный патриот. Политические интересы, поэтому, имеют у него самодовлеющее значение. Для Лютера религия — все, для Ц. она лишь деталь — правда важная — государственн. строя. Лютер в политике сторонник твердой власти, противник народной самодеятельности, его умеренная реформация на-руку княжеской Германии и пользуется поддержкой немецких государей; Ц. сжился с бюргерской идеологией; ведь бюргерство, носитель политической власти, содействовало ему в самом осуществлении церковной реформы („Я всего более желаю процветания республики, ибо рост этой государственной формы ведет к обузданию смелости тиранов“). Лютера можно было бы себе представить всходящим на костер за свои религиозные убеждения; смерть в бою вполне вяжется со всей личностью и деятельностью Ц.
Учение Ц., наиболее законченно разработанное в его написаном незадолго до смерти и изданном (в 1536 г.) его последователями — „Christianae fidei brevis et clara expositio ad regem christianum“, было углублено Кальвином и легло в основу т. наз. реформатской церкви (см.). Кальвин отправляется именно от Ц., не от Лютера.
Литература. Сочинения Ц. издали Schuler и Schulthess, Zürich, 1828—42, 8 тт., и дополнение 1861 г.; новое изд. Egli и Finsler’a, Berlin, 1905 и сл. Биографии Ц.: R. Stähelin, „Huldreich Z.“, Basel, 1895—97, 2 тома; S. M. Jackson, „Huldreich Z.“, N.-Y. и L., 1901. См. также: v. Kügelgen, „Die Ethik Z.’s“, Lpz., 1902; статьи Egli в „Hauck u. Herzog’s Realencyklopädie für protestantische Theologie u. Kirche“; Bezold, „Gesch. der deutschen Reformation“, 1890.
И. Шитц.