ЭЛЕГІЯ.[править]
Востокъ румянится зарёю,
Лежитъ на холмахъ тишина,
Туманы стелются надъ дремлющей рѣкою,
На западъ сумрачный скатилася луна,
Съ восходомъ солнечнымъ природа возбудится;
Но пѣснью соловей дубравъ не огласитъ:
Тамъ жёлтый листъ съ деревъ валится,
И иней на вѣтьвяхъ лежитъ!
Съ минувшею весной и радостей не стало,
И сердце бѣдное стѣснилося тоской,
Какъ будто что-то потеряло,
Какъ будто все простилося со мной.
Гдѣ ты, мой лучшій другъ, Надёжда — утѣшитель?..
Ужёль и ты оставила меня?!..
Побудь, побудь со мной, отрадный обольститель!
До сладкаго кончины дня.
Онъ близокъ; но почтожь ты, сердце, унываешь?…
Не для тебя прекрасенъ свѣтъ;
Замолкнулъ радостей привѣтъ:
Ты горести однѣ теряешь!…
А ты, прелестная, волшебная страна,
Гдѣ все мнѣ въ красотѣ предстало,
Гдѣ сердцу милое: она
Его тоской не возмущало!
Воскресни въ памяти, когда желанный гласъ
Мнѣ возвѣститъ спокойствія начало.
О тягостный разлуки часъ!
Какъ сердце юное тоскою замирало,
Когда на родину въ послѣдній разъ
Я бросилъ взоръ безмолвнаго прощанья..
О прелести минутъ воспоминанья!
Продлите мой душевный рай —
И родины волшебный край
Въ мечтѣ крылатой воскресите —
И милыхъ сердцу возвратите!…
Я вижу дикія природы красоты….
Погибшая воскресла радость,
И въ душу полилась испытанная сладость
Волшебницы — Мечты…
Все настоящее, какъ грозный призракъ, скрылось —
Изчезли слезы на очахъ,
Опять я на родныхъ поляхъ —
И все былое обновилось!….
Мѣста знакомые, небесъ лазурный кровъ!
Я васъ привѣтствую въ сердечномъ умиленьѣ.
Вотъ здѣсь, послышавъ пѣснопѣнье
Тиртея Невскихъ береговъ,
Я ощутилъ въ груди священно вдохновенье —
И въ міръ Волшебницы — фантазіи летѣлъ
Отсюда часто я смотрѣлъ
На полуночное, простое пированье
Веселыхъ, добрыхъ Тунгусовъ,
Когда ихъ клики съ лаемъ псовъ
Гремятъ, какъ бури завыванье — *
Когда межь пламенныхъ костровъ
Они, оставя мирны сѣни,
Въ дыму мелькаютъ, будто тѣни,
И изъ туманныхъ облаковъ
Чуть брежжетъ мѣсяца сіянье,
Бросая тѣнь густыхъ лѣсовъ —
Когда въ безмолвномъ ожиданьѣ
Они составя тѣсный, кругъ,
Со страхомъ смотрятъ на Шамана,
Какъ онъ подъ звуками тимпана
Высоко прыгаетъ, и вдругъ —
Волшебной силой окриленный,
Во прахъ бросаетъ свой тимпанъ,
И на костеръ воспламененный
Летитъ — и чародѣя станъ
Въ минуту пламя обхватило!
Всѣхъ тайный ужасъ обуялъ —
И все молчаніе хранило.
Но вотъ Колдунъ опять предсталъ:
И ужасъ на челѣ суровомъ;
Онъ въ страхѣ изступленья новомъ,
Какъ листъ отъ бури, задрожалъ;
Уста чуть издавали звуки,
Къ Востоку простирая руки,
Духовъ незримыхъ онъ сзывалъ;
Чего-то взоръ его искалъ
Въ нѣмомъ, туманномъ отдаленьѣ.
И вдругъ, какъ будто вдохновенье,
Въ груди невольно ощутивъ
И взоры къ небу обративъ,
Судьбу онъ братій прорицаетъ —
И съ трепетной толпа дутой
Словамъ Гадателя внимаетъ.
Я помню самъ, какъ предо мной
Онъ изступленью предавался,
Казалось, адъ въ немъ волновался —
И онъ съ тоскою мнѣ сказалъ:
Увы! ты кончишь дни въ печали!"
И гласъ Гадателя дрожалъ,
И очи грозные сверкали….
И что же, горестный пѣвецъ!…
Надежды лучшія пропали —
И близокъ, близокъ твой конецъ!
Свершатся скоро прорицанье:
Давно изчезло упованье
На счастіе грядущихъ лѣтъ —
И опустѣлъ подлунный свѣтъ!..
Напрасно въ чашѣ наслажденья,
Въ кругу приманчивыхъ красотъ,
Ищу отраднаго забвенья.
И радость чистая отраву въ сердце льётъ!..
А ты, въ комъ счастія душа моя искала,
И такъ обманута тобой!
Я все простилъ тебѣ; ты дружбѣ не внимала,
И я сердечною слезой
Загладилъ юности игривой преступленье..
Когда полуночной порой,
Тебѣ послышится Зефира дуновенье
И струны зазвучатъ на арфѣ золотой,
Когда ты съ смутною мечтой,
Разкинувши покровы ночи,
Откроешь голубыя очи…
То знай: пѣвца ужь болѣ нѣтъ!
То дружескій его привѣтъ.
Быть можетъ, какъ узнать? съ минувшею весною,
Съ послѣднимъ Осени листомъ,
Пѣвецъ заснетъ желаннымъ сномъ —
Пора, давно пора къ покою!…
О вѣтръ полуночныхъ полей!
Скорѣе рви лѣсовъ одежду,
Иль принеси мою надежду
Со счастіемъ минувшихъ дней!
Ѳ. Балѣдауфъ.