Мы шли, не спѣша, вдоль дороги и разговаривали. Мы располагали временемъ, которое необходимо было употребить, чтобы дойти до деревни Аббласодуръ и объявить тамъ суду о преслѣдованіи убійцъ и затѣмъ вернуться домой. Въ моемъ разговорѣ съ угольщиками у меня былъ еще особый интересъ, который никогда не терялъ для меня своей новизны, съ тѣхъ поръ, какъ я живу въ королевствѣ Артура: это различное обращеніе между собою людей, явившееся слѣдствіемъ раздѣленія на касты. По отношенію къ бритымъ монахамъ, которые шли медленно вдоль дороги, съ своимъ капюшономъ назади и съ струившимся по жирному лицу потомъ, угольщикъ былъ исполненъ глубокаго уваженія; съ дворяниномъ былъ раболѣпенъ; съ фермерами и свободными людьми обращался дружелюбно и ласково; но если проходилъ какой-нибудь рабъ и принималъ почтительно униженную позу, то угольщикъ поднималъ вверхъ свой раздвоенный носъ и даже не смотрѣлъ на этого человѣка. Бывали такія времена, когда казалось, точно хотятъ повѣсить весь человѣческій родъ и закончить этимъ фарсъ.
Но вотъ мы наткнулись на одинъ инцидентъ. Небольшая кучка полунагихъ ребятишекъ, мальчиковъ и дѣвочекъ, выбѣжала изъ лѣсу съ воплями, криками и испугомъ на лицахъ. Самому старшему изъ нихъ было не больше 12—14 лѣтъ. Они стали насъ просить о помощи, но сами были до такой степени испуганы, что мы рѣшительно не могли понять въ чемъ дѣло. Мы свернули въ лѣсъ, ребятишки вели насъ и мы скоро увидѣли, что было причиною ихъ безпокойства и страха: они повѣсили на веревкѣ своего маленькаго товарища; онъ сталъ болтать ногами и барахтаться, задыхаясь до смерти. Мы освободили его и унесли оттуда; этотъ маленькій народецъ хотѣлъ подражать старшимъ; они стали играть въ бунтъ и окончили это такимъ подвигомъ, который обѣщалъ сдѣлаться со временемъ много серьезнѣе, чѣмъ они это предполагали.
Но эта экскурсія не пропала для меня даромъ. Я пріобрѣлъ нѣсколько знакомствъ и въ качествѣ чужестранца могъ предлагать сколько угодно вопросовъ. Вещь, наиболѣе интересовавшая меня, какъ государственнаго человѣка, это заработокъ. Я разузналъ все, что только можно было узнать по этому предмету. Человѣкъ, не имѣющій достаточно опытности и не любящій много разсуждать, тотъ способенъ соразмѣрять процвѣтаніе націи или недостатокъ такого процвѣтанія по ихъ большему или меньшему заработку: если заработокъ достаточенъ, то нація процвѣтаетъ; если же сумма заработка низка, то нація не благоденствуетъ. Но это заблужденіе. Тутъ дѣло не въ томъ, какую вы заработываете сумму, а въ томъ, сколько вы можете купить необходимыхъ вещей на эту сумму; это-то и показываетъ, высокъ-ли вашъ заработокъ фактически или только номинально. Я помню, какъ это было во время нашей большой гражданской войны въ девятнадцатомъ столѣтіи. На сѣверѣ плотникъ заработывалъ три доллара въ день золотою валютою; на югѣ же онъ заработывалъ пятьдесятъ, которые уплачивались конфедератными шинъ-пластерами стоимостью долларъ за бушель. На сѣверѣ мужское платье стоило три доллара — дневной заработокъ; на югѣ это стоило семьдесятъ пять — двухдневный заработокъ. Цѣна всѣхъ другихъ вещей была въ такой же пропорціи. Слѣдовательно, заработки были вдвое выше на сѣверѣ, чѣмъ на югѣ, потому что одинъ заработокъ давалъ больше относительно пріобрѣтенія необходимыхъ вещей, чѣмъ другой.
Я пріобрѣлъ много разнообразныхъ знакомствъ въ деревнѣ и вещь, доставившая мнѣ наибольшее удовольствіе это видѣть въ обращеніи наши новые копны, часть милльреевъ, миллеевъ, часть центовъ, изрядное количество никкелей и нѣсколько серебра; все это обращалось между ремесленниками и вообще между обитателями; а также было и немного золота, но оно находилось въ банкѣ, такъ сказать, золотыхъ дѣлъ мастера. Я вошелъ туда, когда сынъ Марко торговалъ у лавочника четверть фунта соли, и попросилъ размѣнять мнѣ золотую монету въ двадцать долларовъ. Они исполнили это, но прежде разсмотрѣли ее, взвѣсили, попробовали кислотою; затѣмъ спросили меня, гдѣ я взялъ эту монету, кто я такой, откуда, куда иду, когда я думаю отправиться, словомъ, предложили сотню самыхъ разнообразныхъ вопросовъ; когда они исчерпали всѣ эти вопросы, я охотно далъ имъ всѣ требуемый сведѣнія; я сказалъ, что у меня есть собака, которую зовутъ Уатшъ (часы), что мою первую жену звали Фри Угель Батистъ, а ея дѣдушка былъ пресвитеріанецъ, что я зналъ человѣка, у котораго было два большихъ пальца на каждой рукѣ и бородавка на верхней губѣ, и такъ далѣе и такъ далѣе, пока этотъ алчный деревенскій допрашиватель былъ совершенно удовлетворенъ и тѣнь подозрѣнія совершенно исчезла съ его лица, но онъ долженъ былъ уважать человѣка такой финансовой силы, какъ я; такимъ образомъ, я замѣтилъ, что часть денегъ для размѣна онъ взялъ у своего помощника; это было весьма естественно. Они мнѣ размѣняли мой двадцатидолларовый золотой, но я понялъ, что это нѣсколько стѣснило банкъ, что я, конечно, и ожидалъ, такъ какъ это было бы все равно, что въ девятнадцатомъ столетіи отправиться въ какую-нибудь дрянную деревенскую лавченку и попросить хозяина размѣнять тотчасъ же билетъ въ двѣ тысячи долларовъ. Быть можетъ, онъ это и сдѣлаѣть, но въ тоже время и крайне удивится, какимъ образомъ могла очутиться такая сумма въ карманѣ мелкаго фермѣра; вѣроятно, такъ думалъ и золотыхъ дѣлъ мастеръ; онъ проводилъ меня до двери и долго смотрѣлъ мнѣ вслѣдъ съ большимъ удивленіемъ.
Монеты новой чеканки не только были удобны для обращенія, но въ тоже время имъ счетъ былъ очень легокъ; именно народъ заимствовалъ названія прежнихъ монетъ и говорилъ о вещахъ, стоющихъ столько-то долларовъ или центовъ или милліевъ, или милльреевъ. Такимъ образомъ въ этомъ дѣлѣ оказался большой прогрессъ.
Я познакомился со многими мастерами по механической части и самымъ замѣчательнымъ изъ нихъ былъ кузнецъ Доулэй. Это былъ подвижной человѣкъ, любившій поговорить; у него было два поденныхъ подмастерья, три ученика и онъ хорошо велъ свои дѣла. Онъ богатѣлъ день ото дня и пользовался общимъ уваженіемъ. Марко очень гордился дружбою съ такимъ человѣкомъ. Онъ съ намѣреніемъ провелъ меня туда, чтобы посмотрѣть такую большую кузницу, которая покупала у него такъ много угля; но въ сущности ему хотѣлось показать мнѣ, на какой короткой ногѣ онъ былъ съ такимъ важнымъ человѣкомъ. Доулэй и я, скоро подружились; у меня именно и были такіе смышленые люди въ моей Кольтъ-Армсъ факторіи. Мнѣ хотѣлось получше разглядѣть этого кузнеца и я пригласилъ его обѣдать къ Марко въ воскресенье. Марко ужаснулся и еле переводилъ дыханіе; но лишь только этотъ богачъ согласился, какъ угольщикъ разсыпался въ благодарностяхъ и даже позабылъ удивиться такой снисходительности со стороны богача.
Радость Марко не имѣла границъ, но это было ненадолго; онъ скоро сдѣлался задумчивымъ и затѣмъ грустнымъ. Когда я сказалъ Доулею, что у меня будетъ Диконъ, каменьщикъ и Смугъ, колесникъ, то угольная сажа на лицѣ Марко превратилась въ мѣлъ и онъ потерялъ свою смѣлость. Но я прекрасно понималъ въ чемъ дѣло; онъ испугался издержекъ; онъ понималъ, что ему придется раззориться. По пути для приглашены другихъ я сказалъ Марко:
— Вы должны позволить мнѣ пригласить всѣхъ этихъ пріятелей, а поэтому должны также позволить принять мнѣ и всѣ расходы на себя.
Его лицо просіяло, однако, онъ сказалъ съ гоноромъ:
— Но только не всѣ расходы, не всѣ. Вы не можете принять на себя одного такіе тяжелые расходы.
Я остановилъ его и сказалъ:
— Намъ необходимо объясниться, старый другъ, чтобы лучше понять другъ друга. Правда, я не болѣе, какъ управляющій фермою, но и вовсе не бѣденъ. Въ этомъ году мнѣ посчастливилось и вы не можете себѣ представить, какой я получить барышъ. Говоря по правдѣ, я могу дать дюжину такихъ обѣдовъ и не буду это считать такимъ большимъ расходомъ; — и я щелкнулъ пальцами.
Въ виду такого заявленія съ моей стороны, я выросъ на цѣлый футъ въ глазахъ Марко.
— Это очень великодушно съ вашей стороны, — могъ только сказать угольщикъ.
— Вовсе нѣтъ; вы открыли двери вашего дома для меня и для Джона и это было очень великодушно съ вашей стороны; Джонъ еще сегодня говорилъ объ этомъ, прежде чѣмъ вы вернулись изъ деревни; конечно, онъ этого вамъ не скажетъ въ глаза, такъ какъ онъ не любитъ много болтать и вообще сторонится отъ общества, но у него очень доброе сердце, онъ всегда признателенъ тѣмъ, которые ему оказывають услугу; вы и ваша жена были очень гостепріимны къ намъ.
— О, мой другъ, такое гостепріимство…
— Но все же вы оказали намъ гостепріимство и дали то, что могли; всякій даетъ, что можетъ; даже принцъ и король не могутъ дать лучше того, что у нихъ есть. И такъ, рѣшено; о расходахъ не безпокойтесь. Я ужасный расточитель. Если бы вы знали, сколько я трачу въ одну недѣлю… но, нѣтъ, лучше не скажу, вы этому не повѣрите.
И такъ, мы шли, не торопясь, заглядывая то туда, то сюда, присматриваясь къ различнымъ вещамъ, толковали съ лавочниками; иногда мы предавались и патетическимъ воспоминаніямъ о тѣхъ несчастныхъ людяхъ, которые были изгнаны изъ своихъ домовъ, а ихъ родители повѣшены или убиты. Одежда Марко и его жены состояла изъ грубаго холста, но съ теченіемъ времени она такъ поизносилась, что положительно состояла изъ однѣхъ заплатъ. Мнѣ было желательно купить этимъ людямъ новую одежду, но я рѣшительно не зналъ, какъ бы это сдѣлать поделикатнѣе; я придумалъ свалить все это на короля и потому сказалъ:
— Есть еще одна вещь, Марко, которую вы должны позволить мнѣ сдѣлать, ради вашего расположенія къ Джону; я думаю, вы не захотите его оскорбить. Ему очень хотѣлось бы предложить это вамъ самому, но онъ слишкомъ стѣсняется и потому просилъ меня пріобрести для васъ одну вещь, а также и для вашей жены; но только онъ не хочетъ, чтобы вы знали, что это отъ него — вы знаете, какъ деликатные люди думаютъ о такихъ щекотливыхъ вещахъ — я ему обѣщалъ это, а вы должны молчать. Вотъ онъ желалъ бы подарить вамъ и вашей женѣ по парѣ платья…
— О, это расточительность! Этого нельзя, братецъ, этого нельзя! Подумайте только, какая это громадная сумма…
— Оставьте вы въ покоѣ эти громадныя суммы. Вѣдь нельзя же ходить раздѣтымъ. Выберите себѣ платье по вкусу, только, чуръ, Джону не говорите ни слова; вы не можете себѣ представить, какъ онъ щепетиленъ и гордъ. Онъ простой фермеръ — ну, что такое въ сущности фермеръ, — а я его управляющій; но если бы вы знали, что онъ о себѣ воображаетъ? Когда онъ забудется и выйдетъ изъ себя, то вы подумайте, что это одинъ изъ властителей земли; вы можете проговорить съ нимъ сто лѣтъ къ ряду и никогда не примете его за фермера — въ особенности, когда онъ станетъ говорить о земледѣліи. Но сказать между нами, онъ мало смыслитъ въ земледѣліи; но очень любитъ говорить объ этомъ и если вамъ случится когда-либо бесѣдовать съ нимъ, то его не слѣдуетъ прерывать и оспаривать.
Такимъ образомъ, я подготовилъ Марко ко всѣмъ случайностямъ; я знаю по опыту, что если путешествуешь съ королемъ, который желаетъ быть чѣмъ-либо другимъ, но помнитъ объ этомъ только половину времени, вамъ необходимо предпринимать массу предосторожностей.
Но вотъ мы подошли къ самой лучшей лавкѣ въ деревнѣ; тамъ было все, но въ небольшемъ количествѣ, начиная отъ наковальни, сухихъ товаровъ всевозможныхъ сортовъ до рыбы и ювелирныхъ вещей. Я полагалъ, что могу закупить здѣсь все необходимое и мнѣ не нужно будетъ идти въ другое мѣсто. Я избавился отъ Марко тѣмъ, что послалъ его пригласить каменщика и колесника, такъ что у меня осталось свободное поле дѣйствій. Иначе я не могъ спокойно ничего дѣлать; мнѣ необходимо было выказать нѣкоторую театральность, чтобы возбудить интересъ къ себѣ. Я самымъ небрежнымъ образомъ сдѣлалъ такъ, что лавочникъ увидѣлъ, что у меня много денегъ и, этимъ я снискалъ его уваженіе; затѣмъ, я написалъ списокъ всѣхъ тѣхъ вещей, какія мнѣ были нужны; подавая ему этотъ списокъ, я хотѣлъ только знать, умѣетъ-ли онъ читать. Онъ умѣлъ читать и очень гордился этимъ. Лавочникъ объявилъ, что воспитывался у одного патера и умѣетъ читать и писать. Онъ пробѣжалъ списокъ и замѣтилъ, это обойдется не дешево. Я не только проэктировалъ сдѣлать хорошій обѣдъ, но купить принасовъ на закуски и на дессертъ. Я приказалъ, чтобы все это уложили и послали въ домъ Марко, сына Марко, въ субботу вечеромъ, а въ воскресенье въ обѣденное время принесли бы мнѣ счетъ. Онъ замѣтилъ, что я останусь доволенъ его аккуратностью и исполнительностью, такъ какъ это его правило. Онъ сказалъ, что еще прибавитъ сюда пару трубочекъ—портмонэ безплатно для Марко, такъ какъ теперь это во всеобщемъ употребленіи. У него было высокое мнѣніе объ этомъ остроумномъ изобрѣтеніи. Я сксазалъ:
— Наполните также для меня пару такихъ трубочекъ и припишите ихъ къ счету.
Онъ, конечно, исполнилъ это. Когда лавочникъ наполнилъ трубочки, я ихъ взялъ съ собою. Конечно, я не рѣшался сказать ему, что такія портмонэ были моего собственнаго изобрѣтенія; я оффиціально отдалъ приказаніе, чтобы каждый лавочникъ имѣлъ это всегда подъ рукою и продавалъ по казенной цѣнѣ, которая была крайне ничтожна, да и ту получали лавочники, а не парни. Мы уступали это безплатно.
Король былъ крайне недоволенъ, что мы вернулись домой съ темнотою… Сначала онъ мечталъ о вторженіи въ Галлію со всѣми своими военными силами, а потомъ ускользнулъ изъ хижины и, вѣроятно, не приходилъ въ себя.