В. В. Розанов
[править]50-й (юбилейный) патриотический концерт М. И. Долиной
[править]Так же могуче и нежно и глубоко звучал сегодня контральто М. И. Долиной-Горленко, как уже много лет он звучит по городам России и по городам Европы. И это не преувеличение «для юбилея»: действительно — молодо, действительно — свежо. Много дала она в 50 концертах для русского солдата, следовательно, и для русского крестьянина, много вынула ему из души своей, прекрасной, доброй и благородной; но, поистине, много и взаимно дала ей Русь, дала любви и уважения. Сегодня в могучих приветах, не стихая из громады слушателей в цирке Чинизелли, это ясно сказалось. Ее целовали (руки), ей пели (из публики — целый хор каких-то, кажется, учениц приюта), ей играли, кричали. Ну и конечно, истрепали ладоши…
Были прочитаны благодарственные телеграммы от Верховного Главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, от великого князя Павла Александровича и от великой княгини Елизаветы Маврикиевны.
Все дело ладно, складно, и о всем хочется сказать — «слава Богу».
Антракт. Все идет, движется. Залюбовался белым казаком: белая папаха, белый бешмет, белые ножны кинжала. Не казак, а невеста: глянул внимательнее на волосы — девичьи, вместо сапогов — ботинки. Барышня! «Ничего не понимаю»… Из Галиции — священник, произносивший ранее речь, не вполне понятную (говор), но с энергичными жестами. Какие-то иностранные физиономии. Сестры милосердия, — все со счастливыми улыбками.
Цветы. Много цветов… Сборы… Портреты. Всем так-то люб портрет Главнокомандующего, — и его хватали… Костыли… Цезарь Кюи, которого вызывали после выполнения его музыки, и он раскланивался из кресел… Руки на перевязях…
Усталый, я хотел уйти по окончании 1 -го отделения, в 11 1/2 часа, но — хорошо, что остался. Масса интересного и чудно звучного. Опять пела М. И. Долина и Н. А. Левченко; «патриотический хор» Долиной и хоры певчих Гвардейских полков под управлением А. И. Смолина, хор гусляров Смоленского. Чудно пропела «Песню казака» Е. В. Слатина, и одетая серым казаком… Бывает, — звучит голос как инструмент; у Слатиной в тембре ее голоса есть что-то несравненно человечное, несравненно миловидное, если можно применить «миловидный» к звукам голоса. И наконец, г-жа Н. Л. Тираспольская сверх программного «Они идут» прочла экспромтом прекрасное стихотворение, полученное от простого солдата с передовых позиций, и переписку двух немок-подруг, Амалии из Берлина и Каролины из Риги… Письма — полны остроумия и встречались дружными взрывами смеха. «Все у нас прекрасно, только немного недостает хлеба», — пишет подруга из Берлина… «Теперь, к сожалению, нельзя выехать из этой грубой, неотесанной России, — и мое желание повидать тебя не может исполниться. Подожду дней, когда можно будет доехать до Берлина, не выезжая из России. Все говорят, что это будет скоро». И т. д. И наконец, — прелестные насмешливые куплеты пропел совсем крошечный, лет 11, казачок.
Все звучно, картинно, красочно… Труд Долиной громаден. И результат: уже 49 концертов, т. е. не включая вчерашний, дали сбора в пользу всевозможных учреждений для раненых 164 214 руб.!!!
М. И. Долина и по рождению, и по замужеству — военная. И в ее «патриотических концертах в пользу раненых» сердце сердцу весть подало.
Впервые опубликовано: Новое Время. 1915. 13 марта. № 14010.