Мой дар убог и голос мой не громок (Боратынский)

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
* * *

Мой дар убог и голос мой не громок,
Но я живу, и на земли мое
Кому-нибудь любезно бытие:[ВТ 1]
Его найдёт далёкий мой потомок
В моих стихах: как знать? душа моя
Окажется с душой его в сношеньи,
И как нашёл я друга в поколеньи,
Читателя найду в потомстве я.

<1828>

Цитата-комментарий

У каждого человека есть друзья. Почему бы поэту не обращаться к друзьям, к естественно близким ему людям? Мореплаватель в критическую минуту бросает в воды океана запечатанную бутылку с именем своим и описанием своей судьбы. Спустя долгие годы, скитаясь по дюнам, я нахожу её в песке, прочитываю письмо, узнаю дату события, последнюю волю погибшего. Я вправе был сделать это. Я не распечатал чужого письма. Письмо, запечатанное в бутылке, адресовано тому, кто найдет её. Нашел я. Значит, я и есть таинственный адресат.

Мой дар убог, и голос мой не громок,
Но я живу, и на земли мое
Кому-нибудь любезно бытие:
Его найдет далекий мой потомок
В моих стихах; как знать? душа моя
Окажется с душой его в сношеньи,
И как нашел я друга в поколеньи,
Читателя найду в потомстве я.

Читая стихотворение Боратынского, я испытываю то же самое чувство, как если бы в мои руки попала такая бутылка. Океан всей своей огромной стихией пришел ей на помощь, — и помог исполнить её предназначение, и чувство провиденциального охватывает нашедшего. В бросании мореходом бутылки в волны и в посылке стихотворения Боратынским есть два одинаковых отчетливо выраженных момента. Письмо, равно и стихотворение, ни к кому в частности определенно не адресованы. Тем не менее оба имеют адресата: письмо — того, кто случайно заметил бутылку в песке, стихотворение — «читателя в потомстве». Хотел бы я знать, кто из тех, кому попадутся на глаза названные строки Боратынского, не вздрогнет радостной и жуткой дрожью, какая бывает, когда неожиданно окликнут по имени.

Осип Эмильевич Мандельштам. О собеседнике (1913)[4]

Примечания

  1. Впервые — в альманахе «Северные цветы на 1829 год», СПб., 1828, с. 171, с другими стихотворениями Баратынского, под общим заглавием «Антологические стихотворения» и с разночтениями в ст. 4—5.

    В издании 1835 года (стр. 198) 4—5 стихи читаются:

    Его найдетъ далекой мой потомокъ
    Въ моихъ стихахъ: какъ знать? душа моя

    В издании 1914 года (Боратынский Е. А. Полное собрание сочинений / Под ред. и с примеч. М. Л. Гофмана. — СПб.: Изд. Разряда изящной словесности Имп. акад. наук, 1914—1915. Т. 1. — 1914. — С. 103—104) предлагается другой вариант:

    Въ стихахъ моихъ далекiй мой потомокъ
    Узритъ его: какъ знать! душа моя

  2. Баратынский Е. А. «Мой дар убог и голос мой не громок…» // Баратынский Е. А. Полное собрание стихотворений: В 2 т. — Л.: Сов. писатель, 1936. Т. 1. — 1936. — С. 163.
  3. Стихотворение было положено на музыку Николаем Яковлевичем Мясковским. Романс вошёл в Op. 1. «Размышления». 7 стихотворений Е. Баратынского для голоса с фортепиано,1907.
  4. О собеседнике (с. 145). — Аполлон, 1913, № 2, с. 49 — 54. ОП, с. 17 — 25 (новая редакция). Авториз. машинопись первонач. ред., под загл. «О моменте общения в поэтическом творчестве», — AM. Гранки первонач. ред., с правкой, приводящей к тексту ОП, — ИРЛИ, ф. 172, оп. 1, ед. хр. 1935. Печ. по ж. «Аполлон». См. РВБ

Примечания редакторов Викитеки

  1. Слова «мое», «бытие» в этих случаях должны произноситься с je.

    По инерции обыденной первой строки обычно и вторую произносят: «Но я живу, и на земли моё», — пренебрегая окончанием предыдущего слова. И получается невозможная для стиха Баратынского стилистическая какофония. Нет, у него — коли «на земли», так непременно «мое», то есть опять же арахическая (а, стало быть, отнюдь не обыденная) форма слова, требующая соответствующей рифмы в третьей строке: «бытие» (а ни в коем случае не «бытиё», житьё-бытьё).

    Вообще пристрастие Баратынского к рифме с огласовкой на архаическое е вполне очевидно.

    — Фомичев С.А. Пушкинская перспектива. М., 2007. С. 163