Вильям Вильсон (По; Смирдин)

Вильям Вильсон
автор Эдгар Аллан По (1809-1849), переводчик неизвестен

Оригинал: англ. William Wilson, 1839. — Источник: Вильям Вильсон. Сочинение Эдгара По. Санкт-Петербург. Издание А. Смирдина (сына) и комп. 1858

ВИЛЬЯМ ВИЛЬСОН __________

 

Что она поведает — эта страшная совесть — пугалище, везде следующее за мною?

 

Я назовусь Вильямом Вильсоном. Чистая страница, лежащая передо мною, не должна оскверниться моим настоящим именем, которое было так часто предметом омерзения и ужаса для моей фамилии. Но разве шумные ветры не разнесли об ней страшной известности во все концы мира? О, несчастный скиталец! Не умер ли ты навсегда для света, для его почестей и наслаждений? Не разделяет ли тебя от лучезарного неба вечно тяготеющая, непроницаемая завеса?

Я бы не хотел, если бы даже и мог, заключить в этих записках воспоминание моих последних лет, исполненных невыразимых бедствий и неискупимого преступления. Я желаю показать только причины развития порока. Вот моя единственная цель. Люди вообще падают постепенно, но от меня добродетель отшатнулась вдруг, одним ударом, как скинутая одежда. От малого порока я внезапно перешел к злодеянию. Да будет мне позволено принести здесь строгую исповедь и показать, по какому несчастному случаю я навлек на себя это страшное проклятие судьбы. Смерть моя близко, и предшествующая тень ее проникла уже благотворно в глубоко уязвленное мое сердце. Я жажду сочувствия, жалости моих ближних. Я бы хотел уверить их, что я был жертвою обстоятельств, находящихся вне человеческого правосудия. Я желаю, чтобы они открыли в моей жизни хоть одну светлую, утешительную сторону. Я бы хотел, и в этом мне не могут отказать, я бы хотел удостоверить всех, что какие бы ни были искушения в мире, человек никогда не был так искушаем, и не упадал так как я. Не потому ли, что никто никогда не знал подобных страданий? Не провел ли я жизнь в каком-то странном сне, и не умираю ли я жертвою заблуждения и тайной вражеской силы?

Я происхожу от фамилии, которая всегда отличалась пламенным и раздражительным воображением; еще с младенчества видно было, что я вполне наследовал эту отличительную черту нашего рода. Когда я начал входить в возраст, качество это обрисовалось во мне сильнее; по многим причинам, оно начало беспокоить моих близких, и навлекло на меня справедливое осуждение. Я стал своеволен, странен. Я начал предаваться страстям. Родители мои, характера слабого, и подверженные тем же самым природным недостаткам, не имели столько воли, чтобы остановить во мне эти дурные наклонности; были с их стороны сделаны некоторые усилия, ничтожные, худо направленные, которые совершенно не удались и оставили полную победу на моей стороне. С этой минуты голос мой раздавался повелительно в доме, и мне была предоставлена совершенная свобода действий в те годы, когда других детей еще водили за руку.

К О Н Е Ц