Страница:Бальмонт. Белые зарницы. 1908.pdf/66

Вся еще только—намекъ и рожденіе,
Вся—заблужденіе
Быстрыхъ людей и звѣрей,
Вся еще—алчность и крики незнанія,
Непониманіе,
Бѣшенство дней и безумство ночей,
Только сгораніе, только канунъ просвѣтленія,
Еле намѣченный стихъ пѣснопѣнія
Блесковъ святыхъ Откровенія,
Съ царствомъ такого блаженства, гдѣ стонъ не раздастся ничей.

Тот же текст в современной орфографии

Вся еще только — намек и рождение,
Вся — заблуждение
Быстрых людей и зверей,
Вся еще — алчность и крики незнания,
Непонимание,
Бешенство дней и безумство ночей,
Только сгорание, только канун просветления,
Еле намеченный стих песнопения
Блесков святых Откровения,
С царством такого блаженства, где стон не раздастся ничей.

Да, я помню, да, я знаю запахъ пороха и дыма,
Да, я видѣлъ слишкомъ ясно: Смерть какъ Жизнь непобѣдима.
Вотъ, столкнулась груда съ грудой, туча съ тучей саранчи,
Отвратительное чудо, ослѣпительны мечи.

Человѣкъ на человѣка, ужасъ бѣшеной погони,
Почва взрыта, стукъ копыта, мчатся люди, мчатся кони,
И подъ тяжестью орудій, и подъ яростью копытъ,
Звукъ хрустѣнья, дышутъ люди, счастливъ, кто совсѣмъ убитъ.

Запахъ пороха и крови, запахъ пушечнаго мяса,
Изуродованныхъ мертвыхъ сумасшедшая гримаса.
Новой жертвой возникаютъ для чудовищныхъ бойницъ
Вереницы пыльныхъ, грязныхъ, безобразныхъ, потныхъ лицъ.

О, конечно, есть отрада въ этомъ страхѣ, въ этомъ зноѣ,
Благородство безразсудныхъ, въ смерти свѣтлые герои.
Но за ними, въ душномъ дымѣ, палъ за темнымъ рядомъ рядъ
Противъ воли въ этой бойнѣ умирающихъ солдатъ.

Добиванье недобитыхъ, разстрѣлянье дезертира,—
На такой меня зовешь ты праздникъ радостнаго пира?
О, Земля, я слышу стоны оскверненныхъ дѣвъ и женъ,
Побѣжденъ мой врагъ заклятый, но побѣдой Я сраженъ.

Тот же текст в современной орфографии

Да, я помню, да, я знаю запах пороха и дыма,
Да, я видел слишком ясно: Смерть как Жизнь непобедима.
Вот, столкнулась груда с грудой, туча с тучей саранчи,
Отвратительное чудо, ослепительны мечи.

Человек на человека, ужас бешеной погони,
Почва взрыта, стук копыта, мчатся люди, мчатся кони,
И под тяжестью орудий, и под яростью копыт,
Звук хрустенья, дышат люди, счастлив, кто совсем убит.

Запах пороха и крови, запах пушечного мяса,
Изуродованных мертвых сумасшедшая гримаса.
Новой жертвой возникают для чудовищных бойниц
Вереницы пыльных, грязных, безобразных, потных лиц.

О, конечно, есть отрада в этом страхе, в этом зное,
Благородство безрассудных, в смерти светлые герои.
Но за ними, в душном дыме, пал за темным рядом ряд
Против воли в этой бойне умирающих солдат.

Добиванье недобитых, расстрелянье дезертира, —
На такой меня зовешь ты праздник радостного пира?
О, Земля, я слышу стоны оскверненных дев и жен,
Побежден мой враг заклятый, но победой Я сражен.