Шесть слуг (Гримм; Снессорева)/ДО

Шесть слугъ
авторъ Братья Гриммъ, пер. Софья Ивановна Снессорева

Оригинал: нем. Die sechs Diener. — Источникъ: Братья Гриммъ. Народныя сказки, собранныя братьями Гриммами. — СПб.: Изданіе И. И. Глазунова, 1871. — Т. II. — С. 177.

Давнымъ-давно жила королева, она же старая колдунья, а дочка у нея была такая красавица, какой подъ солнцемъ не бывало.

Старая колдунья только о томъ и думала, какъ бы добрыхъ людей губить, и когда сватался за ея дочь женихъ, то она обыкновенно говорила:

— Кто хочетъ жениться на моей дочери, тотъ долженъ рѣшить задачу или умереть.

Многіе женихи, ослѣпленные красотою дѣвушки, отваживались исполнить задачу матери, но никому еще удачи не было; тогда старая колдунья не знала пощады: женихи должны были становиться на колѣни и мечемъ отсѣкали имъ головы.

Сынъ одного короля тоже наслышался о необыкновенной красотѣ молодой принцессы и сказалъ отцу:

— Отпустите меня посвататься за нее.

— Нѣтъ моего на то позволенья, — отвѣчалъ отецъ, — отпустить тебя туда, значитъ послать на вѣрную смерть.

Тогда сынъ заболѣлъ и слегъ въ постель; лежалъ онъ ровно семь лѣтъ и ни одинъ докторъ не могъ его вылечить. Видитъ отецъ, что ничѣмъ не можетъ помочь милому сыну и, полный сердечной тоски, говоритъ ему:

— Ступай съ Богомъ и попытайся счастья, а я видно ничѣмъ не могу помочь тебѣ.

Какъ только сынъ услыхалъ эти слова, сейчасъ вскочилъ съ постели, выздоровѣлъ и весело отправился въ путь.

Вотъ идетъ онъ по степи, видитъ издали, что на землѣ лежитъ что-то похожее на большой стогъ сѣна. А какъ подошелъ ближе, такъ и увидалъ, что то былъ не стогъ, а животъ того человѣка, который лежалъ въ растяжку на землѣ. Вблизи-то животъ былъ что твоя гора.

Завидѣвъ путешественника, толстобрюхій приподнялся и заговорилъ:

— Если вамъ нуженъ слуга, возьмите меня.

Принцъ на то въ отвѣтъ:

— Что мнѣ дѣлать съ такимъ неуклюжимъ человѣкомъ?

— И-и! — сказалъ толстобрюхій, — это еще ничего; а вотъ какъ я хорошенько развернусь, такъ стану я еще въ три тысячи разъ толще.

— А! когда такъ, — сказалъ принцъ, — ступай же за мной: ты еще мнѣ пригодишься.

Пошелъ толстячекъ въ слѣдъ за принцемъ. Идутъ они идутъ, вдругъ видятъ: лежитъ человѣкъ на землѣ, а ухо приложилъ къ травѣ.

— Что это ты дѣлаешь? — спросилъ принцъ.

— Прислушиваюсь, — былъ отвѣтъ.

— Къ чему же ты такъ внимательно прислушиваешься?

— Ко всему, что теперь дѣлается на бѣломъ свѣтѣ, и ничто не ускользаетъ отъ моего слуха: я даже слышу, какъ трава растетъ.

Спросилъ у него принцъ:

— Скажи же мнѣ: что слышно при дворѣ старой королевы, у которой дочка первая красавица въ мірѣ?

— Слышно, какъ мечъ свиститъ по воздуху, отсѣкая голову жениху.

Принцъ сказалъ:

— Ты мнѣ пригодишься. Ступай-ка за мной.

Идутъ-идутъ они втроемъ; вдругъ видятъ пару ногъ и часть колѣнъ, но болѣе ничего не видно. Прошли они еще порядочное пространство, дошли до туловища, а дальше пошли — вотъ наконецъ и голова.

— Хо-хо-хо! — сказалъ принцъ, — что это за долговязый парень?

— И-и! — отвѣчалъ великанъ, — это еще ничего; а вотъ какъ я развернусь да покажу свою удаль, такъ стану я тогда въ три тысячи разъ длиннѣе и вытянусь выше самой высокой горы на землѣ. Если нуженъ вамъ слуга, такъ я не прочь сослужить вамъ службу.

— Ступай за мной, авось пригодишься, — сказалъ принцъ.

Пошли они дальше и встрѣтили человѣка, сидѣвшаго на дорогѣ съ завязанными глазами.

— Слабы, что ли, глаза у тебя, — спросилъ принцъ, — что ты не можешь смотрѣть на свѣтъ?

— Нѣтъ, не то, что не могу, а не смѣю снять повязки съ глазъ, потому что все на свѣтѣ распадается предъ моими взорами: такъ они остры. Нуженъ вамъ слуга, такъ я радъ службу вамъ сослужить.

— Ступай за нами — пригодишься, — сказалъ принцъ.

Идутъ они дальше и видятъ человѣка, который лежитъ на самомъ жаркомъ солнцѣ, а самъ все зябнетъ и всѣмъ тѣломъ такъ дрожитъ, что никакъ не можетъ лежать спокойно.

— Какъ это ты ухитрился озябнуть, когда солнце такъ и печетъ? — спросилъ его принцъ.

— Охъ! — отвѣчалъ онъ, — моя натура совсѣмъ особеннаго рода: чѣмъ жарче, тѣмъ я больше зябну, такъ что морозъ пробираетъ даже до костей, а чѣмъ холоднѣе, тѣмъ мнѣ жарче: лежу на льду — не выношу жару; полѣзу въ огонь — холодъ невтерпежъ.

— Какая же у тебя странная натура! Ступай, однако, за мной, если охота есть послужить мнѣ.

Опять отправились они въ путь-дороженьку. Идутъ, идутъ и видятъ человѣка, который, вытянувъ свою длинную шею, пристально приглядывался во всѣ стороны, словно сквозь горы хотѣлъ видѣть.

— Что ты такъ усердно присматриваешься? — спросилъ принцъ.

— У меня такіе зоркіе глаза, что я могу видѣть черезъ всѣ лѣса и поля, черезъ долы и горы; могу видѣть весь міръ насквозь.

— Если есть охота, такъ ступай за мной. А мнѣ именно тебя-то и не доставало.

Явился принцъ съ своею свитою въ тотъ городъ, гдѣ жила старая королева. Не объявляя ей ни своего рода, ни имени, онъ сказалъ ей:

— Отдайте за меня вашу прекрасную дочь и я рѣшу всѣ ваши задачи.

Старая колдунья обрадовалась, что опять такой красивый молодецъ попался въ ея сѣти и сказала:

— Задамъ я тебѣ три задачи; если ты всѣ рѣшишь, то будешь господиномъ и супругомъ моей дочери.

— Какая же первая задача?

— Надо принести мнѣ кольцо, которое я уронила въ Красное море.

Принцъ тотчасъ пошелъ посовѣтоваться съ своими слугами.

— Первая задача не легка, — сказалъ онъ, — надо вытащить кольцо изъ Краснаго моря. Посовѣтуйте мнѣ, что дѣлать?

Слуга съ зоркими глазами въ отвѣтъ сказалъ:

— Дайте-ка мнѣ посмотрѣть, гдѣ оно лежитъ, — сказалъ и заглянулъ въ глубь морскую. — Э! да оно виситъ на остромъ утесѣ подъ водою.

А Высоканъ тотчасъ же перенесъ ихъ туда и сказалъ:

— Я и досталъ бы, пожалуй, кольцо, да бѣда въ томъ, что я не вижу его.

— Только за этимъ-то дѣло и стало? Ну, этой бѣдѣ и я помогу, — сказалъ толстобрюхій и, пригнувшись къ землѣ, онъ прильнулъ ртомъ къ водѣ.

Вдругъ волны стали упадать, точно въ пропасть: толстобрюхій выпилъ все море до дна, такъ-что на днѣ его стало сухо, какъ на лугу.

Высоканъ нагнулся немножко и досталъ кольцо рукой.

Обрадовался принцъ, увидѣвъ кольцо у себя въ рукахъ и поспѣшилъ къ старой королевѣ.

Она удивилась и сказала:

— Да, это настоящее кольцо. Счастливо разрѣшилъ ты первую задачу, слушай теперь другую. Вонъ тамъ, на лугу, предъ моимъ дворцомъ, пасутся триста откормленныхъ быковъ, скушай ихъ на здоровье, но скушай ихъ цѣликомъ съ кожею, волосами, костями и рогами. Еще: въ подвалѣ у меня стоитъ триста бочекъ съ виномъ — выпей все это на здоровье. Но помни, если останется хоть одинъ волосокъ отъ быковъ, или хоть капля вина отъ бочекъ, то жизнь твоя въ моихъ рукахъ.

— А могу ли я пригласитъ гостей на пиръ? а то какъ пировать одному? на людяхъ и смерть красна, — сказалъ принцъ.

Старая колдунья злобно засмѣялась и сказала:

— Можешь пригласить, но только одного, чтобы не скучать безъ гостей. Смотри же, одного и больше никого.

Принцъ отправился на совѣтъ къ своимъ слугамъ и сказалъ толстобрюхому:

— Сегодня ты будешь моимъ гостемъ; можешь, хоть разъ въ жизни, до-сыта наѣсться.

Тутъ Толстякъ развернулся и разомъ съѣлъ всѣхъ быковъ, даже волоска не было въ остаткѣ, съѣлъ да и еще спросилъ:

— Нѣтъ ли чего еще поѣсть послѣ завтрака?

Про вино и говорить нечего: онъ пилъ его прямо изъ бочекъ, не нуждаясь въ стаканѣ, и выпилъ все до дна, не оставивъ ни капельки единой.

Пиръ кончился, принцъ отправился къ старой колдуньѣ и сказалъ, что и вторая задача рѣшена. Удивилась она и сказала:

— Такъ далеко никто еще не заходилъ. Однако на закуску осталась еще одна задача.

А про-себя думу держитъ:

«Ужь не уйти тебѣ отъ меня, голубчикъ, и не сдобровать твоей головушкѣ».

Потомъ вслухъ продолжала:

— Сегодня ночью приведу я къ тебѣ дочку мою, а ты обними ее да крѣпче держи въ рукахъ; а какъ останетесь вы вдвоемъ, то берегись заснуть! Ровно въ полночь я приду къ вамъ и горе тебѣ, если я не найду ее въ твоихъ рукахъ: погибла твоя головушка!

Принцъ подумалъ про-себя:

«Какая легкая задача! Ужь, конечно, я и глазъ не сомкну».

Однако, онъ созвалъ своихъ вѣрныхъ слугъ, передалъ имъ слова старухи и сказалъ:

— Кто знаетъ, что тутъ кроется? Осторожность иногда не мѣшаетъ. Караульте хорошенько и смотрите, чтобы принцесса не ушла изъ моей комнаты.

Наступила ночь; старая колдунья привела дочь и передала ее въ руки принца.

Высоканъ расположился около нихъ; Толстякъ сталъ предъ дверьми, такъ что ни одна живая душа не могла пройти.

Сидятъ женихъ съ невѣстой рядомъ; красавица все молчитъ и рта не раскрываетъ, а мѣсяцъ свѣтитъ изъ окна прямо ей въ лицо, такъ что женихъ могъ видѣть всѣ ея дивныя красы. Онъ ничего не дѣлалъ, ничего не думалъ, только смотрѣлъ ей прямо въ лицо и сердце его было полно радости и любви! объ усталости и помину не было. Это продолжалось до одиннадцати часовъ. Тогда старая колдунья всѣхъ заколдовала, такъ что всѣ заснули, а красавица въ ту жь минуту исчезла.

Всѣ крѣпко спали до трехъ четвертей двѣнадцатаго, въ это время колдовство разрушилось и они всѣ проснулись.

— О горе и печаль! — воскликнулъ принцъ, — теперь я погибъ!

Вѣрные слуги тоже начали охать и вздыхать, но слуга съ острымъ слухомъ сказалъ:

— Тише! я прислушаюсь.

Онъ прислушивался около минуты, потомъ сказалъ:

— Она сидитъ въ скалѣ на триста часовъ ходьбы отсюда, сидитъ и оплакиваетъ свою судьбу. Теперь одинъ ты, Высоканъ, можешь помочь нашему горю. Развернись-ка во всю длину, такъ въ два шага будешь тамъ.

— Изволь, — отвѣчалъ Высоканъ, — только остроглазому надо идти со мною, чтобы пробить насквозь скалу.

Тутъ Высоканъ поднялъ слугу съ завязанными глазами и, скорѣе чѣмъ махнуть рукой, они очутились предъ заколдованной скалой.

Высоканъ тотчасъ приподнялъ повязку съ Остроглазаго, а тотъ только взглянулъ — скала разбилась въ дребезги на тысячи кусковъ.

Высоканъ взялъ красавицу на руки, мигомъ отнесъ ее назадъ, такъ же проворно перенесъ онъ и своего товарища, и прежде чѣмъ пробило двѣнадцать часовъ, всѣ они сидѣли, какъ прежде, по своимъ мѣстамъ и были веселы и довольны.

Пробило двѣнадцать. Старая колдунья подкрадывается къ нимъ на цыпочкахъ, съ злобной насмѣшкой на лицѣ, которая такъ и говоритъ:

«Теперь онъ мой!»

Она была увѣрена, что дочка ея сидитъ въ скалѣ, на триста часовъ разстоянія оттуда, и вдругъ видитъ ее въ рукахъ у принца. Перепугалась старая колдунья и подумала:

«Онъ перехитрилъ меня!»

Но въ слухъ она ничего не смѣла сказать противъ принца и обѣщала отдать за него дочку. Ей же успѣла шепнуть на ухо:

— Стыдъ и позоръ тебѣ, королевской дочери, повиноваться простолюдину и не смѣть выбирать себѣ мужа по желанію.

Сердце гордой красавицы закипѣло гнѣвомъ; стала она помышлять о мести. На слѣдующее утро приказала она сложить костеръ изъ триста саженъ дровъ и сказала принцу: нужды нѣтъ, что онъ рѣшилъ три задачи, а все же она не согласится быть его женою, пока не найдется человѣкъ, который рѣшится сидѣть на дровахъ все время пока костеръ будетъ горѣть.

Она разсчитывала, что, конечно, ни одинъ ужь слуга не захочетъ горѣть за своего господина и что изъ любви къ ней, вѣроятно, онъ самъ сядетъ на дрова и тѣмъ избавитъ ее отъ себя.

Слуги же стали говорить промежь себя:

— Мы всѣ что-нибудь да сдѣлали для своего господина, одинъ только нашъ Зябликъ ничего еще не сдѣлалъ: теперь за нимъ очередь.

Посадили они его на костеръ и зажгли со всѣхъ четырехъ сторонъ. Загорѣлся костеръ и горѣлъ три дня и три ночи, пока не осталось ни одного полѣна дровъ. А когда потухло пламя, то оказалось, что на золѣ сидитъ Зябликъ и дрожитъ какъ осиновый листъ.

— Такого холода я никогда еще въ жизни не испыталъ; продлись онъ еще немного, замерзнуть бы мнѣ совсѣмъ, — сказалъ онъ.

Послѣ этого ничего не оставалось уже дѣлать: прекрасная принцесса должна была взять въ мужья никому неизвѣстнаго молодца. Когда они отправились въ церковь вѣнчаться старая колдунья сказала:

— Не потерплю я такого скандала!

И тотчасъ же послала она войско въ слѣдъ за ними и приказала всѣхъ убивать, кто попадется подъ-руку, а принцессу, во что бы ни стало привести назадъ.

Навострилъ уши слуга съ острымъ слухомъ и услыхалъ тайныя рѣчи старой колдуньи.

— Что тутъ дѣлать? — сказалъ онъ Толстобрюхому.

Но тотъ мигомъ нашелся: плюнулъ раза два за карету и выплюнулъ часть морской воды, которую прежде выпилъ ради кольца; изъ этого сейчасъ образовалось озеро, въ которомъ утонуло колдуньино войско.

Узнала объ этомъ старая королева и послала въ догоню за ними своихъ всадниковъ въ латахъ; но слуга съ острымъ слухомъ услыхалъ бряцанье ихъ латъ и оружія и снялъ повязку съ Остроглазаго. Тотъ только кинулъ острый взоръ на всадниковъ, а тѣ такъ и разбились въ дребезги, словно хрустальные.

Послѣ этого уже они безъ всякой помѣхи продолжали свои путь, и когда принцъ съ принцессой были перевѣнчаны въ церкви, тогда вѣрные слуги распрощались съ нимъ, говоря:

— Всѣ желанія ваши исполнились, теперь вы не имѣете въ насъ нужды и мы можемъ отправиться по бѣлу свѣту попытать новаго счастья.

На полчаса разстоянія отъ за́мка принца была деревня, гдѣ свинопасъ пасъ свое стадо. Когда они приблизились туда, принцъ сказалъ женѣ:

— Знаешь ли ты, что я за человѣкъ? вѣдь я не сынъ короля, а свинопасъ и тотъ пастухъ, который пасетъ стадо — это мой отецъ. Мы оба должны помогать ему свиней пасти.

Онъ остановился съ нею на постояломъ дворѣ и потихоньку научилъ слугъ утащить у нея королевскія платья. Когда она проснулась поутру, то ей нечего было надѣть на себя; такъ хозяйка, изъ жалости, дала ей свое старое платье и пару старыхъ шерстяныхъ чулокъ и при этомъ еще приняла такой видъ, какъ будто оказываетъ ей великое благодѣяніе.

— Еслибъ не для твоего мужа, такъ я ничего бы тебѣ не дала, — сказала хозяйка.

Молодая принцесса повѣрила мужу, что онъ свинопасъ и пошла съ нимъ свиней пасти, а у самой изъ головы не выходитъ:

«Я заслужила это за свою гордость и спѣсь».

Такъ прошла недѣля; не подъ-силу принцессѣ выносить такую жизнь: ноги у нея сильно разболѣлись. Но тутъ явились предъ нею нѣсколько человѣкъ и спросили: знаетъ ли она, кто ея мужъ?

— Знаю, — отвѣчала она, — онъ свинопасъ, но теперь пошелъ въ городъ торговать лентами и тесемками.

— Поди-ка съ нами, мы поведемъ тебя къ нему.

И повели ее въ королевскій за́мокъ. Какъ только она вошла въ залу, сейчасъ увидала своего мужа въ королевскомъ платьѣ; но она не узнала его, пока онъ не бросился къ ней на шею и не расцаловалъ ее.

— Я такъ много выстрадалъ изъ-за тебя, — сказалъ онъ, — что и тебѣ надо было пострадать немножко изъ-за меня.

Послѣ этого начались настоящія свадебныя празднества, пиръ горой, дымъ коромысломъ. И кто эту сказку разсказываетъ, тому очень хотѣлось бы на томъ пиру попировать.