Генрих Гейне (Михайлов): различия между версиями
[досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Новая: «{{Отексте |КАЧЕСТВО=75% |АВТОР=Михаил Ларионович Михайлов (1829—1865) |НАЗВАНИЕ=Генрих Гейне |ПОДЗАГОЛ…» |
Нет описания правки |
||
Строка 18: | Строка 18: | ||
}} |
}} |
||
{{OCR-on| |
{{OCR-on|Генрих Гейне}} |
||
<div class="indent"> |
|||
⚫ | Последние годы Гейне, одного из величайших поэтов нашего времени, были длинным рядом тяжких и невыносимых физических страданий; но несмотря на неизлечимую болезнь, приковывавшую поэта к постели, голос его с прежнею энергией раздавался в литературе и окончательно смолк только 17 февраля 1856 года. Гейне умер в Париже, добровольным изгнанником из родины, которую любил с неостывающим жаром. |
||
<div align="center"><big>ГЕНРИХЪ ГЕЙНЕ.</big></div> |
|||
Горькая и мрачная история последних страдальческих лет поэта осталась нам во многих предсмертных произведениях его. Некоторые из них кажутся каким-то страшным криком боли, и их нельзя читать без содрогания. |
|||
{{---|width=10mm}} |
|||
⚫ | В одном стихотворении он сравнивает болезнь cвою с Черною Женщиной, которая взяла его себе в любовники… «Крепко прижимала мою голову к сердцу своему Черная Женщина, и седели мои волосы под её слезами. Заболел я и охромел от её поцалуев; до слепоты цаловала она мне очи; с дикою жадностью пили уста её мозг моего спинного хребта.» |
||
<section begin="Генрих Гейне" /> |
|||
⚫ | |||
⚫ | |||
Горькая и мрачная исторія послѣднихъ страдальческихъ лѣтъ поэта осталась намъ во многихъ предсмертныхъ произведеніяхъ его. Некоторыя изъ нихъ кажутся какимъ-то страшнымъ крикомъ боли, и ихъ нельзя читать безъ содроганія. |
|||
⚫ | |||
Въ одномъ стихотвореніи онъ сравниваетъ {{перенос|бо|лѣзнь}}<section end="Генрих Гейне" /> |
|||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | Больной слышит уже топот коня, на котором едет за ним Смерть. Сердце его сжимается от горя, что настастает минута разлуки с любимой женой. «Увезет меня мрачный всадник… Он увлекает меня; я должен понинуть Матильду. О! этой мысли не можеть вместить в себе мое сердце!.. Она была мне жена и дитя, и когда уйду в царство теней, вдовой она будет и сиротой. Одну покину я на этом свете жену мою, дитя мое, доверчиво, беззаботно и дружно покоившееся у моего сердца. Вы, ангелы высей небесных! внемлите воплю моему и мольбе моей! Когда буду в глухой могиле, охраните женщину, которую я любил; будьте щитом и предстательством сестре вашей! Охраните, защитите бедное дитя мое, Матильду! Заклинаю вас всеми слезами, которми когда-либо проливали вы над нашим горем человеческим; вашею собственною красотой, близостью и кротостыо заклинаю вас, ангелы! охраните Матильду!» |
||
⚫ | |||
И больного начинает тревожить мысль о будущем дорогого ему существа. «Смерть кличет меня. Я желал бы, моя бесценная, покинуть тебя в лесу, в сосновом темном лесу, где волки воют, гнездятся коршуны, и страшно хрюкает веприца, жена бурого вепря. Смерть кличет меня. Лучше бы мне покинуть тебя на воздымаюшихся водах моря, жена моя, дитя мое, хотя бешеный северный ветер хлещет там волны, и из бездн, где спали, выплывают на поверхность чудовища, акулы и крокодилы с разинутою пастью. Верь мне, дитя мое, жена моя, Матильда, не так опасно дикое, озлобленное море, не так опасен дремучий лес, как наше нынешнее местоприбывание! Как ни страшны волки и коршуны, акулы и другие чудовища морские, всё же страшнее, опаснее звери, что живут в Париже, блестящей столице мира, в этом поющем, прыгающем, прекрасном Париже, аду ангелов, раю демонов. А мне приходится оставить тебя здесь… вот от чего кружится и мутится моя голова.» |
|||
⚫ | |||
⚫ | Перед страдальцем возникает образ его родины, куда уже не вернуться ему. Видятся ему такие же, как он, странники, помчавшиеся из родной земли на поиск солнца и счастья. Наги и плохи возвращаются они. Немецкая верность, немецкия рубашка износились на чужбине. Смертная бледность на их лицах; но утешно им умирать дома. «Тепло, как у яркого очага, лежать в немецкой земле. А иной захромал на дороге, и не дотащиться ему домой. Скорбя, протягивает он руки… смилуйся над ним, Господи!» |
||
Больной слышитъ уже топотъ коня, на которомъ ѣдетъ за нимъ Смерть. Сердце его сжимается отъ горя, что настастаетъ минута разлуки съ любимой женой. «Увезетъ меня мрачный {{перенос|всад|никъ…}}<section end="Генрих Гейне" /> |
|||
⚫ | |||
⚫ | |||
И больнаго начинаетъ тревожить мысль о будущемъ дорогаго ему существа. «Смерть кличетъ меня. Я желалъ бы, моя безцѣнная, покинуть тебя въ лѣсу, въ сосновомъ темномъ лѣсу, гдѣ волки воютъ, гнѣздятся коршуны, и страшно хрюкаетъ веприца, жена бураго вепря. Смерть кличетъ меня. Лучше бы мнѣ покинуть тебя на воздымаюшихся водахъ моря, жена моя, дитя мое,<section end="Генрих Гейне" /> |
|||
<section begin="Генрих Гейне" />хотя бѣшеный сѣверный вѣтеръ хлещетъ тамъ волны, и изъ безднъ, гдѣ спали, выплываютъ на поверхность чудовища, акулы и крокодилы съ разинутою пастью. Вѣрь мнѣ, дитя мое, жена моя, Матильда, не такъ опасно дикое, озлобленное море, не такъ опасенъ дремучій лѣсъ, какъ наше нынѣшнее мѣстоприбываніе! Какъ ни страшны волки и коршуны, акулы и другія чудовища морскія, все же страшнѣе, опаснѣе звѣри, что живутъ въ Парижѣ, блестящей столицѣ міра, въ этомъ поющемъ, прыгающемъ, прекрасномъ Парижѣ, аду ангеловъ, раю демоновъ. А мнѣ приходится оставить тебя здѣсь… вотъ отъ чего кружится и мутится моя голова.» |
|||
⚫ | Больному воображается иногда, что он уже умер, и схоронили его без надгробных речей и похоронного пения. Но погода хороша, воздух тепел, и Матильда идет с Полиной гулять на Монмартр. Она приходит к могиле мужа, украшает ее венком из иммортелей, со вздохом говорит: {{lang|fr|«Pauvre homme!»}} и глаза её увлажаются печалью. |
||
⚫ | |||
<section begin="Генрих Гейне" />{{перенос2|про|тягиваетъ}} онъ руки… смилуйся надъ нимъ, Господи!» |
|||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | Больному воображается иногда, что |
||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | |||
<section end="Генрих Гейне" /> |
|||
⚫ | |||
⚫ | «Слава согревает нашу могилу!» говорит Гейне в эпилоге к своим последним песням. «Слова глупцов! безумие! Гораздо лучше согреет коровница, если, влюбившись, станет цаловать нас толстыми губами, хоть от неё порядком-таки попахивает хлевом. Гораздо лучше согреет человека глинтвейн, пунш, или грог, смотря по вкусу, где бы ты ни пил его, хоть в самой грязной харчевне, посреди воров и мошенников, которые, правда, сорвались с виселицы, но всё-таки живут, дышать, сопят, и более достойны зависти, чем великий сын Фетиды. Правду говорил Пелид, что жить под солнцем, в качестве жалчайшего раба, лучше, нежели быть у вод Стикса предводителем теней, героем, воспетым самим Гомером.» |
||
⚫ | |||
⚫ | |||
⚫ | «Слава |
||
И вотъ наконецъ угасла эта сначала мощная,<section end="Генрих Гейне" /> |
|||
⚫ | |||
{{---|width=20mm}} |
{{---|width=20mm}} |
||
Гейне родился |
Гейне родился вместе cъ веком, как говорит он где-то сам, и все волнения и тревоги времени отразились в его произведениях. |
||
Жизнь его не богата |
Жизнь его не богата внешними фактами, и для биографии его доныне ничего не сделано. Мы перечислим в нескольких словах всё, что знаем. |
||
Гейне |
Гейне был происхождения еврейского. Первое образование получил он в Дюссельдорфе, месте своего рождения. Будущего поэта готовили к купеческому званию, и, окончив курс в дюссельдорфской гимназии, он отправился в Гамбург, где жил его дядя, известный банкир Саломон Гейне; но сердце молодого человека не лежало к торговле, и он убедил свою родню — отпустить его в университет для изучения права. |
||
⚫ | Университет выбран был боннский, где тогда читал лекции Август Вильгельм Шлегель. Из Бонна отправился Гейне в Берлин. Здесь он вступил в круг литераторов, группировашихся около Фарнгагена-фон-Энзе и знаменитой в истории немецкого литературного и общественного развития жены его Рахели. В то время Гегель собирал на чтения свои многочисленных слушателей; Гейне был между ими. Независимо от этих чтений, гегелевская философия изучалась молодым поэтом в кругу Фарнгагена и его знакомых, где она находила ясных и умных истолкователей. |
||
Университетъ выбранъ былъ боннскій, гдѣ тогда читалъ лекціи Августъ Вильгельмъ Шлегель. Изъ Бонна отправился Гейне въ Берлинъ. Здѣсь онъ вступилъ въ кругъ {{перенос|литерато|ровъ,}}<section end="Генрих Гейне" /> |
|||
⚫ | |||
Университетское |
Университетское образование Гейне кончил в Гетингене, где получил в 1825 году диплом доктора прав. В том же году перешел он к христианству, и отправился путешествовать. Объехав Англию и Италию, Гейне жил попеременно то в Берлине, то в Мюнхене, то в Гамбурге. |
||
Еще во время студенчества своего |
Еще во время студенчества своего выступил он на литературное поприще: в 1822 году издал он книжку лирических стихотворений, а в следующем году две трагедии: «Раталиф» и «Альмансор», с лирическою интермедией, посвященной Рахели. В итермедии множество прелестных стихотворений, которые всегда будут украшением немецкой поэзии; но книжка, при появлении, не имела особенного успеха, и только с изданием «Путевых Картин» имя Гейне прогремело по Германии, а вскоре потом и по всей Европе. |
||
<section begin="Генрих Гейне" />при появленіи, не имѣла особеннаго успѣха, и только съ изданіемъ «Путевыхъ Картинъ» имя Гейне прогремѣло по Германіи, а вскорѣ потомъ и по всей Европѣ. |
|||
Неприятности, которые на каждом шагу встречаль Гейне на родине вследствие политических убеждений своих, заставили его удалиться в 1831 году во Францию. Из Парижа, где он поселился, каждым новым произведением своим Гейне производил огромное влияние на публику и литературу Германии. |
|||
По праву |
По праву ставят его во главе литературной школы, которую именуют обыкновенно «юною Германией». Школа эта, возникшая в исходе двадцатых годов, была как бы повторением в нашем столетии того периода немецкой литературы прошлого века, которому усвоено название «периода бурных стремлений» ({{lang|de|Sturm- und Drangperiode}}). Чем были для тогдашнего времени идеи Руссо и первые признаки готовившегося во Франции политического переворота, тем явились для «юной Германии» гегелевская философия в своем дальнейшем развитии и июльская революция. |
||
<section end="Генрих Гейне" /> |
|||
⚫ | |||
⚫ | Проводниками новых идей, выразителями новых стремлений явились Генрих Гейне и Лудвиг Бёрне, сначала приятели, потом ожесточенные враги. Служа одному делу и под одним знаменем, они вовсе не походили друг на друга характером: Бёрне, натура политическая, шел решительно, неуклонно и последовательно своим путем; Гейне, прихотливый и ветреный поэт, кидался из крайности в крайность, не останавливаясь ни на одной. |
||
⚫ | |||
⚫ | Влияние этих талантов, вместе с современным настроением умов, вызвало много молодых деятелей, которые встали вокругь Бёрне и Гейне, усваивая не только направление их, но и самую манеру выражения того или другого. Из числа этих литераторов стоит назвать Карла Гуцкова, Генриха Лаубе, Лудольфа Винбарга и Теодора Мундта. |
||
Гейне былъ барабанщикомъ этого воинственнаго легіона. Страхъ пасть передъ силою господствующихъ предубѣжденій не смущалъ поэта. |
|||
Гейне был барабанщиком этого воинственного легиона. Страх пасть перед силою господствующих предубеждений не смущал поэта. |
|||
⚫ | |||
⚫ | <section begin="Генрих Гейне" /> |
||
⚫ | |||
⚫ | <section begin="Генрих Гейне" />певца любви и природы. Едва ли не это титло дает ему главное право на долгую жизнь в потомстве. Произведения его, посвященные современным вопросам и интересам, особенно сильны тем поэтаческим элементом, который повсюду чуется в них. Влияние его на литературу, как публициста, было далеко не так обширно, как влияние его поэзии. Отголоски песен Гейне слышатся везде в современной лирике — и у английских, и у американских, и у французских, и у русских поэтов. Что касается поэтов Германии, едва ли можно назвать хоть одного, который волей-неволей не носил бы на себе его влияния. |
||
{{---|width=20mm}} |
{{---|width=20mm}} |
||
Первое |
Первое издание «Книги Песен» Гейне вышло в 1827 году. Появление её было встречено всеобщим одобрением. Самые ожесточенные критики тогдашней поры не могли не признать великих надежд, которые возлагались всеми на молодого поэта. Слава была завоевана сразу. |
||
<section end="Генрих Гейне" /> |
|||
⚫ | |||
⚫ | Германская поэзия терялась тогда в туманах романтики. Как бы для того, чтобы тверже держаться на земле и совсем не умчаться за облака, поэты исчерпывали все тонкости формы для выражения своего мистицмзма. Лудвиг Тик был самым характерным явлением в этом роде. Только в Уланде заметно было стремление к некоторой безыскуственностя. |
||
⚫ | |||
⚫ | |||
При этой внѣшней простотѣ, умѣнье схватывать самыя неуловимыя движенія сердца, подмѣчать самыя тонкія черты и отношенія въ природѣ, составляетъ обаятельную силу поэзіи Гейне. |
|||
При этой внешней простоте, уменье схватывать самые неуловимые движения сердца, подмечать самые тонкие черты и отношения в природе, составляет обаятельную силу поэзии Гейне. |
|||
⚫ | Вся окружающая природа |
||
⚫ | <section begin="Генрих Гейне" /> |
||
<section end="Генрих Гейне" /> |
|||
⚫ | |||
⚫ | Вся окружающая природа живет какою-то особенною, сочувственною человеку жизнью в его песнях. В них слышны щебетание птиц и гармония леса; от них веет ароматом весны и её цветов. И может ли быть иначе? Из слез поэта родятся душистые розы; вздохи его превращаются в хор соловьев. Он погружает душу свою в чашу лилии, и лилия звучит, благоухая, песней о его милой. Цветы перешептываются между собой и сострадательно<section end="Генрих Гейне" /> |
||
⚫ | Весна не |
||
⚫ | <section begin="Генрих Гейне" />смотрят на него, когда, грустен и бледен, бродит он по саду. Они говорят ему: «не сердись на нашу сестрицу!» Идет ли он в полночь, тоскуя, бродить по лесу, деревьям жаль его, бедного, и они покачивают головами. Видя печаль поэта, серый дрозд спрашивает его о горе, и поэт отсылает его к ласточкам: «Ласточки, сестры твои, всё тебе расскажут. Они живут в умных гнездах над окошками моей милой.» Много тайн знает он… Знает, что бабочка влюблена в розу, и потому-то порхает вокруг неё, что солнечный луч влюблен в бабочку, и потому-то тянется к ней. «А в кого же роза влюблена? Очень бы хотелось это проведать. В певучего ли соловья? в молчаливую ли звезду вечернюю? Не знаю, в кого влюблена роза; но я всех вас люблю: и розу, и бабочку, и солнечный луч, и вечернюю звезду, и соловья.» И без этого признанья была нам известна любовь поэта; но как не выслушать этого признанья, благовонного, как роза, легкого, как бабочка, светлого, как солнечный луч, кроткого, как всчерняя звезда, и звучного, как соловьиная песня? |
||
<section begin="Генрих Гейне" />онъ одинъ; снѣжная буря шумитъ за окномъ… А пусть ее шумитъ! Сердце его не боится ея… |
|||
⚫ | Но вот и осень… Небо, словно старческое лицо, смотрит на землю одиноким красным глазом; серые облака, как седые волосы, развеваются на нём. Смотрит оно на землю, и на земле вянуть трава и цветы, и вянут любовь и песни в душе человека. Но душа нашего поэта слишком богата любовью и песнями. Вид дрожащих от осеннего ветра деревьев и опадающих желтых листьев леса, над которым скользит, как прощальный поцалуй, свет уходящего лета, напоминает ему разлуку с любимой женщиной, и грустная песня вырывается из его сердца — грустная, как эта осень, но, как весна, богатая любовью. «Пришлось нам расставаться, и знал я, что ты скоро умрешь… Я был прощающееся лето, ты была умирающий лес.» |
||
⚫ | Весна не оставляет души поэта и в холодную зиму. Долог зимний вечер, и он переносится мечтою в маленькую, уютную комнату девушки с алыми губками, с ясными глазками. «Посидел бы с ней, поболтал бы, прижал бы к устам её маленькую, белую ручку, оросил бы ее слезами — эту маленькую, белую ручку!» Но он один; снежная буря шумит за окном… А пусть ее шумит! Сердце его не боится её… |
||
<poem class="verse"> |
<poem class="verse"> |
||
«В нём живут и расцветают |
|||
«Въ немъ живутъ и расцвѣтаютъ |
|||
Образ милой и весна.» |
|||
</poem> |
</poem> |
||
Из темного царства сказок, из мира снов белая ручка манит поэта, и он следует этому зову — и несется душой к таинственной области. Там, в золотом свете вечера, млеют большие цветы, глядя друг на друга девственными лицами; там говорят и поюг, словно хор, деревья; гремят, как плясовая музыка, звонкие водометы. |
|||
Вот слышится дивная песня, полная силы и обаяния. Это поет рейнская нимфа Лорелея. Блестит её золотой убор; золотым гребнем чешет она свои золотые косы. Загляделся на нее пловец, заслушался её песни — не сдобровать ему около подводных камней. |
|||
Гости |
Гости из этого сказочного мира навещают поэта и наяву. Сидит он у моря, и из волн выходит к нему подводная фея. Она крепко жмется к нему белою грудью, стараясь согреться от холодного ветра, и дико, тревожно бьется её сердце. «Оттого», говорит она: «дико и тревожно бьется мое сердце, оттого бьется оно тревожно и дико, что я люблю тебя несказанно!» |
||
<section begin="Генрих Гейне" />{{перенос2|тре|вожно}} бьется мое сердце, оттого бьется оно тревожно и дико, что я люблю тебя несказанно!» |
|||
И не |
И не даром любит она поэта. Сколько очаровательных песен посвятил он морю! как любил его! «Братья!» говорил он: «когда умру, схороните меня в море! Всегда было оно мне любо; часто своею нежной волной освешало мое сердце; дружны мы были.» Про сердце это поэт был вправе сказать: |
||
<poem class="verse"> |
<poem class="verse"> |
||
«Это сердце — то же море: |
«Это сердце — то же море: |
||
Так же часты бури в нём, |
|||
Так же, бурное, богато |
|||
Многоцетным жемчугом.» |
|||
Многоцѣтнымъ жемчугомъ.» |
|||
</poem> |
</poem> |
||
Оно угомонилось; но памятью |
Оно угомонилось; но памятью волнений его остались нам песни поэта — вечные жемчужины поэзии. |
||
<section end="Генрих Гейне" /> |
|||
{{---|width=20mm}} |
|||
</div>{{OCR-off}} |
</div>{{OCR-off}} |
||
Версия от 06:37, 17 марта 2013
Генрих Гейне |
Из сборника «Песни Гейне в переводе М. Л. Михайлова». Опубл.: 1858[1]. Источник: Песни Гейне в переводе М. Л. Михайлова. — СПб.: Типография Якова Трея, 1858. — С. III—XVIII.. • Вступительная статья к книге Песни Гейне в переводе М. Л. Михайлова 1858 года. |
|
Примечания
- ↑ Впервые — в книге Песни Гейне в переводе М. Л. Михайлова. — СПб.: Типография Якова Трея, 1858. — С. III—XVIII..