Пошелъ въ Folies Nouvelles — мерзость. Diable d’argent тоже. Императоръ съ гусарами. У Тургенева. — Шлялся съ Рюминымъ, великанша, пѣсни дикихъ. Ѣздилъ смотрѣть Père-Lachaise.
16/28 Марта. Безалаберная жизнь, попробовалъ заниматься — невозможно. Все таки началъ,[1] обѣдалъ съ Тург[еневымъ] и Мармье у Miss Pancouk, съ академиками. Мелко, пошло, глупо! Въ циркъ, къ Мюзару и отдался Келѐръ. —
17/29. Поѣхали въ Versailles, опоздали, обѣдали Rue Lafitte. Народная гогета, поэты. Schiller. Демократъ. Café des Mousquetaires. Довезъ дѣвочку домой.
18/30 Марта. Утромъ пришелъ Рюминъ, потомъ Вrісоn. Принесъ стихи. Зашелъ Тург[еневъ]. Обѣдалъ у Труб[ецкихъ]. Hartmann — весьма милый человѣкъ. — Oppenheim противенъ. Посидѣлъ въ Café и убѣжалъ отъ ужина. —
19/31 Марта. Сережа остался у Маргериты. Ѣздили на лекцію прощальную. Laboulaye.[2] Прелестно трогательно, у Rigauld пошло. Алсуфьева ужасно мила, похожа на сестру. Обѣдали въ R[ue] Lafitte. Сережа ужасно далекъ отъ меня по убѣжденіямъ и отъ того мы расходимся съ нимъ. Faux bons-hommes. Чудесно. Хотѣли ѣхать завтра. —
[20 марта/1 апреля.] 1 Апрѣля. Оболенскій одинъ рѣшился уѣхать. — Къ Сережѣ пришла Маргар[ита], сидѣли они у Демезона. Я ушелъ ходить. Нашелъ квартирку. Обѣдалъ съ Сережей, проводилъ его. — Безалаберность и безпомощность невозможная. Наше развитіе такъ различно, что мы вмѣстѣ жить не можемъ, хотя я очень люблю его. — Былъ въ концертѣ. Ал[суфьевы], мужъ и жена, кажется, чувствуютъ впечатлѣніе, к[оторое] произвели на меня. Largo прелесть. — Пошелъ домой, веселъ и спокоенъ. Смутила меня госпожа, вошелъ къ ней и остался твердъ. Развратъ ужасенъ!
[21 марта/2 апреля.] 2 Апрѣля. Болитъ бокъ, съ утра звонки не дали покоя. Пришелъ Д. Калошинъ, пошелъ съ нимъ ходить и безъ него. Вернулся, ванна. Обѣдъ, пришла M-me F[itz] J[ames]. Demaison надоѣдалъ. Поставилъ банки, написалъ листокъ. Получше боку, ложусь спать.
