Съ Некр[асовымъ] неловко. Поѣхали къ Ратаеву. Онъ напоилъ. Некрасовъ дорогой говорилъ про себя. Онъ очень хорошъ. — Дай Богъ ему спокойствія. Шапулинской напугалъ. — Я остаюсь. Дружининъ пріѣхалъ. Я почти не воспользовался имъ. Піявки. Авд[отья] стерва, жаль и П[анаева] и Н[екрасова]. —
1-е Августа. [Петербург.] Здоровье скверно. Прочелъ имъ Люцернъ. Подѣйствовало на нихъ. Поѣхалъ въ Петербур[гъ] съ Коржановскимъ, болталъ на пароходѣ. Онъ говоритъ, что главная бѣда — нѣмецкой дуракъ — это правда и это народъ пойметъ. Вечеромъ жаръ, но т[......] кажется получше. Я спокоенъ. —
2 Августа. Дома, читаю. Салтыковъ талантъ, серьезный. — Здоровье плохо.
3 Августа. Тоже самое, была А[лександра] П[?етровна?][1]
4-e Августа. Пріѣзжалъ Некрасовъ, побылъ у нихъ. Злитъ меня моя слабость.
5 Августа вернулся сюда, былъ Некр[асовъ], не лучше и сталъ спринцовать.
6 Августа. Рѣшился выѣхать. Вс[ё] худо ли, хорошо обдѣлалъ. Выѣхалъ въ 9. Противна Россія. Просто ее не люблю. — Здоровье лучше.
[7 августа. Сокольникова.] 7 Августа. Всё въ дорогѣ. — Сокольникова. Тулой запахло. Фонвизинъ, узнавъ о моемъ авторствѣ, подличаетъ. Онъ не хорошъ. Много читалъ. Въ Москвѣ распорядился и ѣду завтра. —
[8 августа. Ясная поляна.] 8 Августа. Всталъ въ 4. Лошади до 5 не пріѣзжали. Поѣхалъ. На полдорогѣ встрѣтилъ Василья. — Пріѣхалъ въ Ясную въ 11. Приветствую тебя мой... Прелесть Ясная. Хорошо и грустно, но Россія противна, и чувствую, какъ эта грубая,[2] лживая жизнь со всѣхъ сторонъ обступаетъ меня. Зорина прибили на станціи, я хотѣлъ заступиться, но Василій объяснилъ мнѣ, что для этаго надо подкупить Доктора. — И много такого онъ говорилъ мнѣ. Бьетъ сечетъ. — Вотъ какъ дорогой я ограничилъ свое назначенье: Главное, литературные труды, потомъ семейныя обязанности, потомъ хозяйство — но
