хозяйство я долженъ оставить на рукахъ старосты, сколько возможно смягчать его, улучшать и пользоваться только 2-мя тысячами, остальное употреблять для крестьянъ. — Главный мой камень преткновенья есть тщеславіе либерализма. А какъ Титъ — для себя по доброму дѣлу въ день и довольно.
[9 августа. Пирогово.] 9 Августа. Всталъ въ 9, здоровье нехорошо. Староста глубоко презираетъ меня, и мнѣ трудно съ нимъ что нибудь сдѣлать. — Сашка укралъ масло. Я позвалъ его. «И самъ не знаю, что со мной дѣлается, какъ выпью». Говоритъ, что ноги гніютъ, а староста говоритъ — такъ тебѣ и надо. Я увещевалъ и еще наградилъ его. Глупо, но что я могу иначе дѣлать. Поѣхалъ въ Пирогово. — Бѣдность людей и страданія животныхъ ужасны. Кашель все хуже, такъ что я не веселъ. Пріѣхалъ къ своимъ. Маша лучше. Никол[инька] прелесть. Сережа жалокъ, милъ, но вреденъ для нашего кружка. — Проболталъ до 4 съ Н[иколинькой].
10 Августа. Цѣлый день болтовня и чувство разочарованья въ счастьи, которое я ожидалъ. — За обѣдомъ желчный споръ С[ережи] съ М[ашей]. —
[11 августа. Пирогово — Ясная поляна.] 11 Августа. Здоровье по лучше. Монахъ, гувернантки и даже тет[инька] разстраиваютъ нашъ кружокъ. Маша разсказала про Тург[енева]. Я боюсь ихъ обоихъ. Сережа трогателенъ съ своимъ недоумѣніемъ. — Уѣхалъ домой. Меня везъ Теншиновъ [?], погорѣвшій 4 дня тому назадъ, 70 лѣтъ, завирается, добръ и плутъ. Сѣлъ со мной. Разъяренный чиновникъ исколотилъ его за то, что зацѣпилъ. — Я хотѣлъ дать 25 р. и подлое сомнѣнье лишило меня этаго удовольствія. Письмо отъ Pegot-Ogier.
12 Августа. Въ 9-мъ,[1] горло лучше. Похозяйничалъ недурно, пересмотрѣлъ книги, почиталъ Brontë; Написалъ Ogier, Колбасину и Некрасову. Фортепьяно отнимаетъ время. Написалъ вечеромъ легко листочекъ казака. Былъ въ банѣ. Холодъ, дождь. — Надо усилія теперь противъ праздности и противъ излишнего рвенія. —
13 Августа. Съ подрядчикомъ утромъ, отправлялъ старосту. Лѣнюсь ужасно и впадаю въ старую колею. Ѣздилъ съ собаками,
- ↑ Зачеркнуто: здоровъ
