ДУХОВЕНСТВО НА ЗАПАДЕ. А. Средние века. В начальный период возникновения христианства Д., как такового, в христианских общинах не существовало. Его место занимали т. н. харисматики (см.), исполнявшие свои функции «учительства» и «пророчества» под непосредственным наитием «духа». Здесь были нек-рые черты сходства с современным хлыстовством. Однако уже с конца 1 в. хр. э. в христианских общинах выделяются две организации, весьма быстро сводящие харисматизм почти на нелегальное положение. Первая из них — т. н. пресвитеры (старейшие); — повидимому была заимствована из практики религиозных общин эпохи синкретизма и ведала внутренним распорядком общин. Вторая — епископат и диаконство — заведывала финансами общин. Преобладающее значение епископата как финансового организатора привело к тому, что пресвитериат оказался в подчиненном положений, а харисматики частью исчезли, частью принуждены были также передать свои функции (учительство) епископам. 2 век хр. эры — уже полное торжество епископата, распоряжающегося и «правилом веры» и «каноном». Игнатий видит в епископате главный якорь спасения церкви, а Тертуллиан усматривает главный порок еретиков в том, что у последних нет епископской преемственности. Римская гос. власть прекрасно сознавала все значение епископата, а следовательно и Д. в христианстве и направляла свои удары во время «гонений» гл : обр. на церковную головку. Однако признание христианской церкви государственной властью в эпоху Константина (эдикт о веротерпимости 313) и последовавшее за этим превращение христианства в государственную религию привело к признанию монархического строя христианских общин и заложило основы церковной иерархии. Возникла сложная иерархическая лестница. Монашество отделяется от белого Д. (монахи, в отличие от священников, получали лишь пострижение — tonsura, но не посвящение — ordinatio). Находившаяся при епископе пресвитерская коллегия в 6 в. уступает место капитулу, т. е. коллегии духовных лиц, живших совместно с епископом при кафедральном соборе и ведших близкий к монашескому образ жизни. Члены капитула назывались канониками. Значение кафедральный капитулов быстро росло, особенно в виду предоставления им права выборов епископа. Несмотря на наличие общежития каноники имели право обладать индивидуальною собственностью и даже — делили доходы капитула на идущие епископу, предназначенные на капитул как целое, и на доходы, шедшие в пользу отдельных членов, причем полноправные каноники были обеспечены пребендою, т. е. определенным содержанием из доходов капитулов. Обычно члены кафедральных капитулов избирались из представителей знати, к-рая т. о. руководила выбором епископов. С течением времени звание каноника превратилось в статью дохода для дворянства; каноники перестали жить на месте своего служения и продавали свою службу викариям. Однако против чрезмерного влияния капитулов выступала верхушка иерархической лестницы Д., и у них было отнято исключительное право выбора епископов. На первых порах епископы избирались народом и клиром общины, но вскоре под народом стали разуметь знать, а под клиром каноников, которые постепенно вытеснили знать. Вначале каждый город имел своего епископа и свою общину, и так как к римскому городу приписывались сельские округа, то в общину входили и последние. Там, где было много городов, диоцезы (см.) были территориально незначительны, напр. в Италии; на В. они были очень обширны, т. к. отсутствие города исключало мысль о епископской резиденции (vilescat nomen episcopi). С ростом епархий у епископов появились помощники, диаконы, с архидиаконом во главе; особенно многолюдные и обширные епархии стали делиться на приходы, управлявшиеся священниками, к-рые иногда имели помощников, капелланов, викариев и т. д. Происходило объединение епископов в союзы, и епископы главнейших городов, в соответствии с административными делениями, стали называться митрополитами (на 3. — архиепископами), Они стояли во главе митрополий, архиепископств или провинций. В начале 9 в. на Западе было 22 епископа, а в 13 в. их было уж 650 (из них половина в Италии); в настоящее время их насчитывается около 2.000. В 5 в. усиливается власть римского епископа, а в 8 в. в процессе борьбы франкского короля Пипина Короткого с лангобардами было положено основание светскому государству пап (подробно см. Папство).
Это усложнение церковной иерархии отражало происходивший в этот и последующие периоды процесс превращения христианской (католической) церкви в крупную социально-экономическую силу на основе роста крупного церковного землевладения (см. Церковь) — процесс, к-рый превратил высшее Д. в своеобразный социальный слой внутри класса крупных вотчинных землевладельцев, Специфические функции Д. лишь содействовали закреплению этого положения: Д. использовало в своих экономических интересах отношения мундебурдия и патроната (защиты и покровительства), право убежища, покровительство вдовам и сиротам кассовые отпуска рабов на волю и т. д. Уже в начале 7 в. духовная знать выступает наряду со светской как крупная социальная сила во франкской державе, имеющая общие со светской знатью интересы в борьбе с королевской властью; эдикт Хлотара (614) обеспечил как чисто церковные, так и светские права епископов, к-рые нередко, являлись выходцами из рядов светской же знати; это признание полной самостоятельности епископов вызвало в 7 в. фактический разрыв франкского королевства с папой. По нек-рым вычислениям в 8 в. треть заселенной Галлии составляла собственность Д. Вокруг епископских резиденций нередко вырастали города; из таких резиденций произошли напр. Эйхштат, Гальберштат, Падерборн, Фрейзинг и др. гор. (см. также Город, Город средневековый). Епископы получали иммунитет (см.), приобретали рыночн. и монетн. право и становились князьями. Как князья епископы имели право судить не только Д., но и светских жителей иммунитетной территории; епископский судья назывался сначала адвокат, а затем фогт. Майнц и Кёльн, где никто кроме фогта не имел права суда, являются иллюстрацией этого распространенного на 3. явления. Правда, целый ряд перемен, совершавшихся в жизни франкского общества в течение 8 в. — рост ленной системы, борьба старой родовой знати со служилой знатью, из рядов которой вышла новая династия Каролингов, временно укрепившая центральную власть, — несколько пошатнул положение франкского Д. В частности резко обозначалась заинтересованность светской власти в такой постановке епископских выборов, к-рая обеспечила бы зависимость епископов от короля. Короли стремились не только принимать участие в епископских выборах, но и руководить ими. Со времен Оттона I утверждение епископа государем является непременным условием вступления в епископскую должность. С середины 9 в. епископы становятся вассалами короля или императора, который вводит во владение и управление епископством по обряду инвеституры (см.), основанному на светском ленном праве (см. Феодализм). Правда, в 12 веке утверждение епископа в духовном сане переходит к папе (см. Вормский конкордат, Б. С. Э., XIII, ст. 129), но император продолжает участвовать в Выборах епископа, а также сохраняет за собою утверждение его в светском владении.
Т. о. средневековое католическое Д. в своей верхушке (папа, кардиналы, епископат, монашествующее духовенство и высшая часть приходского клира) было органически связано со светской верхушкой феодального общества и состояло из феодальных государей (папа, три немецких архиепископа) и феодальных владетельных князей разных рангов. Большая часть приходского клира, напротив, составляла религиозную агентуру светских князей (капелланы) и городских корпораций (городские священники) и, подчиняясь в церковно-дисциплинарном отношении епископам, непосредственно зависела от своих господ (см. Католицизм, Церковь, Феодализм). С ростом денежнохозяйственных отношений, начиная с эпохи крестовых походов, меняется материальная форма церковных богатств и усиливается роль денежного накопления. Так, кроме доходов от своих земель Д. черпало средства из различного рода налогов, в первую очередь от десятины (см.), сбора одной десятой части урожая с прихожан. Кроме того Д. наделялось разными налоговыми, юридическими и политическими привилегиями, к-рые оно особенно энергично защищало, о чем свидетельствует ряд папских булл и синодальных постановлений. Исключение составляла лишь вассальная военная служба, которую несли и духовные лица, нередко поставлявшие в распоряжение своего сюзерена вооруженное население как духовных княжеств, так и крупных церковных поместий. Огромное значение имела для Д. и судебная привилегия (privilegium fori), в силу которой всякие споры как в среде самого Д., так и между мирянами и духовными лицами подлежали суду епископа. Еще Юстиниан, а впоследствии меровингские и каролингские монархи закрепили за Д. судебную привилегию, являвшуюся в средние века одной из самых прибыльных статей государственного и общественного бюджета. В общем Д. судило мягче, чем королевский и феодальный суд, вследствие чего многие добровольно прибегали к суду Д., но денежные штрафы были и более высоки и более часты. Злоупотребления Д. судебной привилегией способствовали росту преступлений, искупаемых зачастую одними денежными штрафами, а также распространению индульгенций (см.). С другой стороны, Д. пользовалось привилегией личной (privilegium canonis), в силу которой государство охраняло неприкосновенность Д. повышенным вергельдом (см.). Эти огромные имущественные и юридические права сопровождались определенной материальной, гарантией для отдельных категорий Д.:. епископу обеспечивался стол (mensa), канонику — пребенда, а священнику — манс (земельный участок). Этот минимум был неотделим от должности и, подобно последней, давался на всю жизнь; многие клирики совмещали несколько таких должностей, но реально исполняли свои обязанности по одной из них; остальные же были «sine cura» (без заботы о душе прихожан). На этой почве совершалось множество злоупотреблений, и «синекуры» сосредоточивались в руках отдельных лиц как духовных, так и светских. Синекурами торговали, и они котировались на церковной бирже так, как котируется ценные бумаги на обычной бирже. Распространенность покупки и продажи синекур привела к тому, что большинство священников, фактически исполнявших обязанности духовенства, получало небольшую часть даже гарантированного манса и довольствовалось мелочью (portio congrua). На этой почве возникало расслоение внутри Д.: сельский священник стал прибегать к незаконно оплачиваемой требе и ненавидел «жирного синекуриста». Эта дифференциация внутри Д., вызывавшаяся в разных странах разными причинами, ярко сказалась в Англии уже в 14 в. в движении т. н. «бедных священников» — лоллардов (Чосер в «Кентерберийских рассказах» дает идеальный образ истинного пастыря, бичуя в то же время лицемерие монахов и пороки высшего духовенства); результаты этого расслоения дали о себе знать и в первой стадии Великой французской революции (см. Франция, Исторический очерк).
Для укрепления своего влияния на широкие народные массы церковь предъявляла Д. известные требования: скромность в одежде, соблюдение целого ряда правил нравственного поведения и безбрачие. Однако последнее начало строго соблюдаться лишь с конца 11 в. после реформ папы Григория VII (см.), явившихся результатом т. н. клюнийского движения. Введение строгого целибата преследовало двойную цель: сохранения имущества в руках церкви и ослабления зависимости Д. от местных светских властей, с одной стороны, и укрепление моральной дисциплины в рядах Д. — с другой. Однако последняя цель не была достигнута, так как требования морального порядка, предъявлявшиеся к Д., продолжали сплошь и рядом нарушаться. Пороки Д. давали богатый агитационный материал сторонникам ересей (см.), к-рые порождались сложными социальными условиями жизни феодального общества во второй половине средних вв. В эпоху Возрождения и гуманизма пороки и невежество Д. стали излюбленной темой целого ряда сатирических художественных произведений и политических памфлетов («Кентерберийские рассказы» Чосера, «Декамерон» Бокаччо, «Письма темных людей»). Тем не менее в эпоху ср. вв. до возникновения светской городской культуры Возрождения Д. было единственной интеллигенцией; оно поставляло писцов для канцелярий, чиновников для государей, ученых средневековых ун-тов. В силу своего положения оно же являлось и носителем просвещения в средневековом обществе. В центре духовного образования стояло знание латинского языка, к-рое было необходимо при богослужении. В капитулах и монастырях каноники обучали латинск. языку детей, к-рых родители посвящали церковному делу (pueri oblati) и к-рые содержались в общежитиях. О снабжении же церквей будущими служителями стали заботиться епископы, к-рые устраивали школы при кафедральных соборах. Даровое обучение и содержание в этих школах способствовало тому, что многие неимущие родители отдавали в школы, своих детей, — отсюда демократическое происхождение многих сельских священников. Однако городская буржуазия, выражавшая недовольство «старой» школой, стала, пользуясь патронатским правом, устраивать школы при «своих» городских церквах. Так начался школьный спор; церковная школа, более близкая к требованиям жизни и смягчавшая строгие требования школы монастыря, капитула и епископа, начала одерживать верх. Церковные школы, созданные буржуазией, а не Д., являлись рассадниками настоящего образования, на борьбу с которым были призваны университеты (в Париже в самом начале 13 в. и тогда же в Болонье), где философия и право должны были стать на защиту кафедральной школы против церковной, покровительствуемой буржуазией. Эта борьба научила Д. ценить влияние образования на — народные массы; с тех пор и до настоящего времени оно стремится не выпускать целиком из своих рук дело народного образования (см. также историю отдельных стран Европы и статьи: Возрождение, Гуманизм, Средние века).
 |
Текст этого раздела (автор: Николай Михайлович Никольский) является несвободным и в настоящее время не может быть помещен в Викитеку. В соответствии со статьёй 1281 ГК РФ, текст перейдёт в общественное достояние 1 января 2034 года. См. копию текста на сайте Wikilivres.ru или сканированный текст по ссылке в заголовке страницы.
|
Лит.: Hinschius Р., Das Kirchenrecht der Katholiken und Protestanten in Deutschland, 6 B-de. B., 1869—97; Sägmüller J. B_, Kirche und Staat, 3 T., Freiburg i/B., 1904; Uhlhorn G., Die christliche Liebestätigkeit in der alten Kirche, 3 В-de, Stuttgart, 1882—90 (на рус. яз. небольшая часть этого сочинения: Ульгорн Г., Христианская благотворительность в древней церкви, СПБ, 1899); Troeltsch Е., Gesammelte Schriften, В. I, Tübingen, 1912; Каутский К., Происхождение христианства, 5 издание, М.—Л., 1930.