Перейти к содержанию

Божественная комедия (Данте; Мин)/Ад/Песнь XV/ДО

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Божественная комедія. Адъ — Пѣснь XV
авторъ Данте Алигіери (1265—1321), пер. Дмитрій Егоровичъ Минъ (1818—1885)
Оригинал: ит. Divina Commedia. Inferno. Canto XV. — Источникъ: Адъ Данта Алигіери. Съ приложеніемъ комментарія, матеріаловъ пояснительныхъ, портрета и двухъ рисунковъ. / Перевёлъ съ италіянскаго размѣромъ подлинника Дмитрій Минъ — Москва: Изданіе М. П. Погодина. Въ Университетской Типографіи, 1855. — С. 121—128.

Божественная комедія. Адъ.


Пѣснь XV.


[121]

Содержаніе. Поэты идутъ по одной изъ каменныхъ плотинъ Флегетона. Вдоль плотины на встрѣчу имъ бѣжитъ толпа содомитовъ. Одинъ изъ нихъ узнаетъ Данта: это его учитель, Брунетто Латини. Онъ спрашиваетъ ученика о причинѣ замогильнаго его странствованія и, поощривъ его къ продолженію трудовъ, предсказываетъ ему славу, а вмѣстѣ съ тѣмъ и изгнаніе, при чемъ жестоко порицаетъ Флорентинцевъ. Данте оказываетъ глубокое уваженіе своему учителю, увѣряетъ его, что готовъ на всѣ превратности судьбы, лишь только бы совѣсть его была покойна, и узнаетъ, что большая часть наказуемыхъ здѣсь грѣшниковъ были люди, прославившіеся своей ученостію. За тѣмъ, напомнивъ ученику свое сочиненіе, Брунетто Латини поспѣшно убѣгаетъ.



1 Вотъ мы идемъ по каменной твердинѣ,
Гдѣ паръ съ ручья туманомъ возстаетъ
И гаситъ огнь въ волнахъ и на плотинѣ.

4 Какъ между Бригге и Кадзантскихъ водъ,
Страшася съ моря грознаго набѣга,
Фламандцы строятъ противъ волнъ оплотъ;

7 Какъ Падуанцы защищаютъ съ брега,
Вдоль бурной Бренты, виллы и сады,
Пока на Альпахъ зной не тронулъ снѣга:

[122]

10 Такъ здѣсь плотинъ устроены ряды,
Хотя не столь громадно и высоко,
Строитель вѣчный, ихъ воздвигнулъ Ты.

13 Ужъ были мы отъ лѣса такъ далеко,
Что усмотреть его не могъ бы взоръ,
Какъ сильно бы ни напрягалось око.

16 Тутъ встретили мы грѣшныхъ душъ соборъ,
Бѣжавшій вдоль плотины; онъ съ испугомъ
Насъ озиралъ, какъ дѣлаемъ обзоръ,

19 При новолуньѣ, встрѣтившись другъ съ другомъ,
И какъ глядитъ въ ушко иглы портной,
Прищурившись, разслабленный недугомъ:

22 Такъ въ насъ рѣсницы изощрялъ ихъ строй.
Тутъ кто-то вдругъ меня за полу платья
Схватилъ, вскричавъ: «Не диво ль предо мной?»

25 Пока ко мнѣ онъ простиралъ объятья,
Я взоръ вперилъ въ лице съ слѣдами бѣдъ,
И обгорѣлый ликъ съ клеймомъ проклятья

28 Я вмигъ узналъ, знакомый съ юныхъ лѣтъ.
Склонясь лицемъ къ его лицу, съ привѣтомъ:
«Вы ль это здѣсь,» вскричалъ я «серъ Брунетъ?»

[123]

31 А онъ: «Мой сынъ, не постыдись съ Брунетомъ
Пройдти назадъ хоть нѣсколько шаговъ
И пусть толпа межъ тѣмъ бѣжитъ.» — «Объ этомъ»

34 Былъ мой отвѣтъ: «я самъ молить готовъ,
И, если вамъ угодно, съ вами сяду,
Коль тотъ дозволитъ съ кѣмъ иду въ сей ровъ.» —

37 «О сынъ!» сказалъ онъ: «всякъ, причтенный къ стаду,
Лишь мигъ помедлитъ, будетъ осужденъ
Лежать въ огнѣ, сто лѣтъ не движась съ ряду.

40 Иди; а я, держась за твой хитонъ,
Пойду вослѣдъ; потомъ сольюсь съ отрядомъ,
Подъемлющимъ подъ мукой вѣчный стонъ.»

43 Я не дерзалъ, сойдя съ дороги, рядомъ
Съ нимъ проходить, но шелъ, какъ человѣкъ
Почтительный, съ поникшимъ долу взглядомъ.

46 «Какой же рокъ, иль случай,» онъ мнѣ рекъ:
«Ведетъ тебя до срока въ край ужасный?
И кто возвелъ тебя на этотъ брегъ?»

49 — «Тамъ, тамъ, вверху,» сказалъ я: «въ жизни ясной,
Еще преклонныхъ не достигнувъ лѣтъ,
Я потерялъ въ долинѣ путь опасный.

52 Вчера я утромъ изъ юдоли бѣдъ
Ужъ вспять бѣжалъ, когда его я встрѣтилъ:
Онъ симъ путемъ ведетъ меня на свѣтъ.» —

[124]

55 «Иди жъ вослѣдъ звѣздѣ,» онъ мнѣ отвѣтилъ:
«И въ пристань славы вступишь ты за ней,
Коль въ жизни той все ясно я замѣтилъ.

58 Когда бъ такъ рано я не кончилъ дней,
То убѣдись, сколь небо благосклонно,
Я бъ былъ въ трудахъ опорою твоей.

61 Но твой народъ жестокій, беззаконный,
Отъ Фіезолы свой ведущій родъ
И въ твердость скалъ до нынѣ облеченный, —

64 Тебѣ жъ во благо, брань съ тобой начнетъ,
И по дѣломъ: вѣдь съ горечью рябины
Созрѣть не можетъ фиги сладкій плодъ!

67 Слѣпымъ былъ названъ встарь не безъ причины
Надмѣнный родъ, завистливый, скупой —
О, будь же чистъ межъ ними ты единый!

[125]

70 Такую честь тебѣ дастъ жребій твой,
Что всѣ начнутъ алкать въ тебѣ сочлена;
Но — далѣе отъ клюва злакъ такой!

73 Пусть скотъ Фьезолы жретъ своихъ какъ сѣно;
Но да не тронетъ злака, если тамъ
Въ его пометѣ, изъ гнилаго тлѣна,

76 Еще возможно вырость сѣменамъ
Великихъ Римлянъ, жившихъ въ градѣ — въ этомъ
Гнѣздѣ злодѣйствъ, противныхъ небесамъ.» —

79 — «Когда бъ Господь внималъ моимъ обѣтамъ,
Такъ рано бъ рокъ дней вашихъ не пресѣкъ
И вы бъ еще не разлучились съ свѣтомъ.

82 Я впечатлѣлъ въ душѣ своей на вѣкъ
Вашъ добрый видъ, отеческій, безцѣнный,
Познавъ отъ васъ, чѣмъ можетъ человѣкъ

85 Достичь безсмертія въ сей жизни тлѣнной,
И, какъ цѣню я васъ, пока дышу,
Мои уста повѣдаютъ вселенной.

[126]

83 Все, что вы мнѣ сказали, запишу
И, эту вѣсть храня въ душѣ съ другою,
Имъ объясненья въ небѣ испрошу.

91 Межъ тѣмъ и вамъ я мысль свою открою:
Лишь только бъ совѣсть вѣдала покой,
А я готовъ идти на брань съ судьбою.

94 Уже не новъ задатокъ мнѣ такой;
Такъ пусть же рокъ вращаетъ шаръ завѣтный,
Какъ вздумаетъ, а пахарь заступъ свой!»

97 Тутъ, обратясь на право, взоръ привѣтный
Ко мнѣ склонилъ и мнѣ вѣщалъ поэтъ:
«Кто замѣчаетъ, тотъ внималъ не тщетно!»

100 Межъ тѣмъ со мной бесѣду велъ Брунетъ
И я спросилъ: «Кто изъ толпы печальной
Всѣхъ болѣе прославленъ?» И въ отвѣтъ

103 Онъ мнѣ: «Узнать здѣсь объ однихъ похвально;
Но умолчать приличней о другихъ:
Мнѣ ихъ не счесть, а путь лежитъ мнѣ дальный.

106 Короче: сонмъ духовныхъ здѣсь однихъ,
Людей ученыхъ, славы громозвучной;
Одинъ и тотъ же грѣхъ пятняетъ ихъ.

[127]

109 Тамъ Прискіанъ съ толпою злополучной;
Францискъ д' Аккорсо съ нимъ бѣжитъ вокругъ,
И, если видѣть этотъ зудъ не скучно,

112 Взгляни: вотъ онъ, кого служитель слугъ
Перемѣстилъ отъ Арно къ Баккильону,
Гдѣ сокрушилъ ему хребетъ недугъ.

115 Но кончимъ; время ужъ кладетъ препону
Бесѣдѣ нашей: вижу я давно,
Что новый дымъ клубится тамъ по склону.

118 Ужъ близокъ строй, гдѣ быть мнѣ не должно!
Я объ одномъ прошу: читай Tesoro,
Мой славный трудъ, гдѣ жить мнѣ суждено.» —

[128]

121 Тутъ, повернувъ, помчался онъ такъ скоро,
Какъ будто бы въ Веронѣ онъ бѣжалъ,
И могъ его сравнить я съ тѣмъ, который

124 Сорвалъ сукно, не съ тѣмъ, кто проигралъ.




Комментаріи.

[121] 1—3. Флегетонъ, какъ мы видѣли (Ада XIV, 141), протекаетъ между двумя набережными. Набережныя эти каменныя, а потому не могутъ загареться отъ падающихъ клочьевъ огня; вообще огонь здѣсь и не падаетъ, потому что гаснетъ въ парахъ, подымающихся съ кипящей рѣки.

4. Кадзантъ, небольшой островъ къ С. 3. отъ Бригге, нѣкогда имѣвшій городъ и нѣсколько деревень, но впослѣдствіи все болѣе и болѣе уменьшавшійся отъ напора морскихъ волнъ, что и заставило Голландцевъ устроить здѣсь большую плотину.

7—9. Брента, р. въ Верхней Италіи, протекаетъ чрезъ падуанскія владѣнія и беретъ свое начало въ той части Альпъ, которую встарину называли Кіарентана, нынѣ Керитскіе Альпы. Онѣ покрыты снѣгомъ, который, тая [122] отъ жаровъ весною, заставляетъ Бренту выступать изъ береговъ, отъ чего нерѣдко происходятъ опустошительныя наводненія.

19. Не смотря на падующіе огни, этотъ кругъ теменъ: огонь небесный не свѣтитъ грѣшникамъ, но сходитъ только для ихъ мученія.

30. Брунетто Латини, родившійся въ 1220, изъ фамиліи да Скарніано, учитель Дантовъ и знаменитый ученый своего времени. Онъ былъ Гвельфъ и послѣ побѣды, одержанной Гибеллинами при Арбіи (Ада X, 31 93 и пр.), принужденъ былъ удалиться во Францію. Когда, по смерти Манфреда, Гвельфы опять взяли верхъ, онъ возвратился въ родной свой городъ Флоренцію и въ 1230 г. былъ назначенъ поручителемъ мира, заключеннаго при содѣйствіи кардинала Латино между Гибеллинами и Гвельфами. Въ 1284 онъ былъ избранъ въ писцы республики и умеръ въ 1294. Отъ него дошли до насъ слѣдующія сочиненія: Il tesoretto, аллегорико-дидактическая поэма на италіанскомъ языкѣ; Il tesoro, родъ энциклопедіи трактующей о различныхъ предметахъ и писанной на французскомъ языкѣ какъ на языкѣ «plus diletable et plus [123] commune tout à languises»; Il pataffio стихотвореніе, состоящее изъ набора флорентинскихъ поговорокъ и шутокъ, in terze rime. — Данте удивляется, встрѣтивъ своего учителя здѣсь, ибо современники Брунетто подозревали его въ подлогахъ, — грѣхѣ, который наказуется въ послѣднемъ отдѣленіи слѣдующаго осьмаго круга. Ландино.

38—39. Ибо грѣшники въ такомъ случаѣ становятся сопротивляющимися высшей волѣ, какъ богохулители (Ада XIV, 22 и д.). Копишъ.

40. Данте идетъ по плотинѣ, а учитель его находится ниже.

49—51. Намекъ на первые три стиха первой пѣсни.

53. Т. е. Виргилія. Комментаторы говорятъ, что Данте потому не назвалъ [124] по имени Виргилія, хотя о томъ спрашиваетъ Брунетто, что Брунетто вообще не уважалъ Мантуанцевъ и въ сочиненіи своемъ, Il tesoro, между множествомъ цитатъ изъ классиковъ, почти совсѣмъ не приводитъ Виргилія.

55—57. Брунетто былъ математикъ и астрологъ и при рожденіи Данта предсказалъ ему великую славу по звѣздамъ, составивъ ему гороскопъ, на что намекаетъ ст. 57.

61—63. Первоначальные жители Флоренціи были выселенцы горнаго города Фіезолы, основавшіе новый городъ на разстояніи часоваго путешествія отъ стараго. Виллани вѣчный раздоръ между Флорентинцами приписываетъ тому обстоятельству, что первые обитатели Флоренціи были частію Римляне, частію Фіезоланцы; потомки первыхъ удержали свой аристократическій характеръ, потомки же послѣднихъ отличались грубостію нравовъ, занесенныхъ первобытными переселенцами изъ страны гористой и дикой, гдѣ и понынѣ ломаютъ камень. Филалетесъ.

67. Преданіе это Виллани разсказываетъ такъ: Аттила (онъ смѣшиваетъ его съ Тотилою), подступивъ къ стѣнамъ Флоренціи, убѣдилъ ея жителей отворить ему ворота подъ тѣмъ предлогомъ, что онъ будто бы пришелъ къ нимъ на помощь противъ ихъ враговъ Пистойцевъ; но едва вступилъ онъ въ городъ, какъ предалъ его разграбленію, приказавъ умертвить важнѣйшихъ его гражданъ. Напротивъ, старинные комментаторы Данта разсказываютъ слѣдующее: въ 1117 г. Флорентинцы обязались защищать Пизу [125] противъ Луккійцевъ въ то время, когда сами Пизанцы воевали ос. Маіорку. По возвращеніи побѣдоносныхъ Пизанцевъ, Флорентинцамъ въ награду за ихъ службу дозволено было сдѣлать изъ добычи Пизанцевъ выборъ между прекрасными бронзовыми вратами и двумя колоннами изъ порфира. Флорентинцы выбрали послѣднія и только на возвратномъ пути замѣтили, что колонны были повреждены огнемъ и послѣ выкрашены красной краской. За это Флорентинцевъ прозвали слѣпыми, а Пизанцевъ измѣнниками.

71. Всѣ (въ подлин.: l'una parte e l'altra), т. е. какъ паритія Бѣлыхъ, такъ и Черныхъ, стало быть вся Флоренція. Только по смерти великаго поэта, постигли Флорентинцы всю грандіозность генія своего соотечественника и тщетно домогались имѣть въ стѣнахъ своихъ хотя прахъ великаго человѣка.

72. Вѣроятно пословица. Хотя Данте принадлежалъ нѣкоторое время партіи Бѣлыхъ (Гибеллиновъ), однакожъ образъ ихъ дѣйствія вскорѣ оттолкнулъ его отъ нихъ; поэтому его прадѣдъ Каччіагвида хвалитъ его за то, что онъ «самъ для себя сталъ своею партіею.»

a te fia bello
Averti fatta parte per te stesso. (Paradiso. XVII, 68—69).

74—79. По словамъ Боккаччіо Данте велъ свой родъ отъ римской фамиліи Фраиджинани. [126] 90. Т. е. у Беатриче.

94. Тоже самое онъ уже слышалъ отъ Чіакко (Ада VI, 64 и д.) и Фаринаты (Ада X, 79). — Въ подлин.: Non è nuova agli orecchi miei tale arra. Arra значитъ задатокъ, который даютъ купцы въ Италіи въ обезпеченіе того, что торгъ состоится вѣрно. Данте хочетъ сказать этимъ словомъ, что онъ вѣритъ въ исполненіе предсказанія. Филалетесъ.

96. А пахарь заступъ свой: вѣроятно пословица. Смыслъ тотъ: на превратности судьбы я смотрю такъ же равнодушно, какъ и на пахаря, работующаго заступомъ.

99. Намекъ на слова Виргилія въ Энеидѣ: Superanda omnis fortuna ferendo est.

106—107. Италіанское: clerico (духовный) значитъ вмѣстѣ съ тѣмъ и ученый; litterati въ средніе вѣка назывались тѣ, которые занимались латинскимъ или, какъ тогда говорили, грамматическимъ языкомъ.

[127] 109. Прискіанъ, знаменитый грамматикъ VI вѣка, изъ Цезареи Каподокійской. Кажется, онъ помѣщенъ въ этотъ классъ грѣшниковъ какъ представитель образователей юношества, которые во времена Данта преимущественно были преданы грѣху, здѣсь наказуемому.

110. Францискъ д' Аккорсо (Accursius), отличный правовѣдъ среднихъ вѣковъ, сынъ знаменитаго учителя Римскаго Права. Онъ былъ профессоромъ болонскаго университета и умеръ около 1294.

111. Въ подлин. еще жестче: tal tigna, такая короста.

112. Т. е. папою, который титулуется Servus servorum Domini.

113. Андреа де' Модзи, флоринтинецъ, бывшій делегатомъ кардинала Латино, когда этотъ былъ отправленъ Николаемъ III въ Тоскану какъ примиритель Гвельфовъ и Гибеллиновъ. Въ это время (1286) Модзи былъ поставленъ въ епископы Флоренціи; однакожъ въ 1298 г. Бонифацій VIII перемѣстилъ его въ Виченцу, на р. Баккильоне, гдѣ онъ и умеръ. Причина его перемѣщенія неизвѣстна. Комментаторы думаютъ, что Данте помѣстилъ его въ адъ за то, что онъ былъ Гвельфъ.

119. Это сочиненіе, о которомъ мы говорили выше, состоитъ изъ трехъ частей: одной исторической, другой нравственной, третьей реторической; всѣ три носятъ слѣдующія заглавія: обыкновенные монеты, драгоцѣнные камни, чистое золото.

[128] 122—124. Въ Веронѣ ежегодно, въ первое воскресенье великаго поста, молодые люди бѣгали въ запуски; побѣдитель получалъ palio или кусокъ зеленаго сукна.