Перейти к содержанию

Жуковский, время всё проглотит (Батюшков)

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
«Жуковский, время всё проглотит…»
автор Константин Николаевич Батюшков (1787—1855)
См. Разные стихотворения. Дата создания: 1821[1], опубл.: 1887[2]. Источник: ФЭБ (1964) • См. комментарий Фридмана к изданию 1964 г.


* * *


Жуковский, время всё проглотит,
Тебя, меня и славы дым,
Но то, что в сердце мы храним,
В реке забвенья не потопит!
Нет смерти сердцу, нет её!
Доколь оно для блага дышит!..
А чем исполнено твоё,
И сам Плетаев не опишет.[3]


Начало ноября 1821

Примечания

  1. Стихотворение было вписано Батюшковым в начале ноября 1821 г. в альбом Жуковского, когда он встретился с последним в Дрездене, будучи уже в очень тяжёлом и подавленном состоянии. В автографе под стихотворением выставлена дата: «Дрезден, 1821 г., à la ville de Berlin», т. е. гостиница «Stadt Berlin» ‹«Город Берлин»›, где жил Жуковский, причем год написан, вероятно, рукой Жуковского (ГПБ). Стихотворение представляет собой своеобразное соединение поэтических мотивов Державина и Жуковского. Его первое двустишие восходит к последнему произведению Державина — «Река времен в своем стремленьи...» (1816). Затем Батюшков переходит к мотивам, характерным для Жуковского, рассматривая побуждения, ведущие к «благу», как незыблемую, вечную ценность. Ср. стихи Жуковского: «Останутся нетленны Одни лишь добрые дела. Ничто не может их разрушить, Ничто не может их затмить» («Добродетель», 1798).
  2. Впервые — «Русская старина», 1887, том 54, № 4, стр. 240, с предположительной атрибуцией Батюшкову. Позднее, в качестве неизвестного стихотворения Батюшкова, — «Сборник статей в честь Д. Ф. Кобеко», СПб., 1913, стр. 237—238 (публикация И. А. Бычкова).
  3. Плетаев — иронически переиначенная фамилия поэта и критика Петра Александровича Плетнёва (1792—1865), который был поклонником и подражателем Батюшкова. Плетнев из самых лучших побуждений напечатал в № 8 «Сына отечества» стихотворение «Б‹атюшко›в из Рима (элегия)», которое появилось без подписи. Стихотворение было принято многими, в частности Карамзиным, за произведение самого Батюшкова. Элегия Плетнева вызвала страшное негодование Батюшкова. Плетнёв вскоре опубликовал в том же «Сыне отечества» надпись «К портрету Батюшкова» (1821, № 24), но она возбудила ещё больший гнев поэта: «Нет, не нахожу выражений для моего негодования: оно умрёт в моем сердце, когда я умру», — писал он Гнедичу и с возмущением. В своих письмах этой поры Батюшков часто называл Плетнева — Плетаевым. «Батюшков прав, что сердится на Плетнева, — писал Пушкин брату 4 сентября 1822 г. из Кишинева. — На его бы месте я с ума сошел от злости. «Б‹атюшко›в из Рима» не имеет человеческого смысла...» (П, т. 13, стр. 46). Плетнёв отвечал в 1822 г. Пушкину посланием, начатым словами: «Я не сержусь на едкий твой упрек...». В связи с этим Пушкин набросал письмо Плетневу, известное нам только в черновике, относящемся к ноябрю — декабрю 1822 г. Здесь, между прочим, говорилось: «Батюшков, не будучи доволен твоей элегией, рассердился на тебя за ошибку других, — а я рассердился после Батюшкова» (П, т. 13, стр. 53).