Сергей Городецкий «Перун»[править]
Это уже вторая книжка стихов, которую в этом году выпускает молодой поэт. И, в лучшем случае, вторая кажется пародий на первую:
Помогите мне козявы,
Неулыбы, червяки.
Протяните, злые травы,
Ваши руки из реки.
Это и по темпу стиха, и по образам, и по языку — «Ярь». Но не развитее «Яри», не рост ее, а точно воспроизведение. Злое божество «Юда», которому в «Перуне» посвящен цикл прекрасных стихов, не удивляет и не радует. Кажется, где-то уже читал эти торопящиеся, веселые, срывающиеся слова:
Я есть хочу! Я пить хочу!
Где мать моя? Я мать ищу,
Лесам, зверям свищу, кричу.
В лесах, полях скачу, рыщу.
Новое в «Перуне» — риторика на общественные и политические темы:
О, лица, зрелища трущобных катастроф,
Глухие карты тягостных путей!
Невольный голос ваш печален и суров,
Нет повести страшнее ваших повестей.
Впечатление такое будто это вялый перевод с французского. В «Яри» поражало все: смелая космогония, дерзкий, дразнящий язык, пестрота и неожиданность пляшущих образов, — но «Ярь» должна быть единственной. В «Перуне» много заранее обдуманного намерения: такие стихи как «Колдунок», «Яга», «Гость», «Хозяйка», — хорошие сочинения «на тему». Неприятно также встретить в «Перуне» перезвон бальмонтовских созвучий, это дешевность звука и чувства, которой так развращен в последнее время целомудренный русский язык. Темы поэта тоже словно подешевели: эта хозяйка веселого дома, молящая Бога, чтобы он послал ей красивую девицу, чтобы дети ее не померли с голоду, эта проститутка, отказывающая в ласках солдату за то, что войсками убит ее брат-рабочий, может быть и эффектны, но вряд ли достойны С. Городецкого.
Впервые: «Речь» / 28.06.1907