П. А. Катенин
Стихотворения
----------------------------------------------------------------------------
Песни и романсы русских поэтов.
Вступительная статья, подготовка текста и примечания В. Е. Гусева.
Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание.
М.-Л., "Советский писатель", 1965
----------------------------------------------------------------------------
СОДЕРЖАНИЕ
213. "Отечество наше страдает..."
214. Любовь
Павел Александрович Катенин родился в 1792 году в Кологривском уезде
Костромской губ., умер в 1853 году там же. Приехав в пятнадцатилетнем
возрасте в Петербург, Катенин сначала был чиновником в министерстве
просвещения, но вскоре перешел на военную службу. Он участвовал в
Отечественной войне 1812 года и в заграничных походах 1813-1814 годов.
Катенин состоял в "Союзе спасения" и в "Военном обществе". С 1822 года по
1825 год он жил без права выезда в Костромской губернии и был привлечен к
следствию по делу декабристов, а с 1834 года по 1838 год служил на Кавказе.
Первые литературные опыты Катенина относятся к началу 1810-х годов
(печатались в альманахе "Цветник", в журналах "Сын отечества", "Вестник
Европы" и других изданиях). Перу его принадлежат переводы комедий и трагедий
Корнеля и Расина, трагедия "Андромаха". Совместно с Грибоедовым он написал
комедию в прозе "Студент". При жизни Катенина изданы его "Сочинения и
переводы в стихах" (чч. 1-2, СПб., 1832). Как поэт Катенин был одним из
зачинателей романтизма и, по замечанию А. С. Пушкина, первый ввел в поэзию
"язык и предметы простонародные". Однако его опыты в "простонародном" духе
не стали песнями.
213
Отечество наше страдает
Под игом твоим, о злодей!
Коль нас деспотизм угнетает,
То свергнем мы трон и царей.
Свобода! Свобода!
Ты царствуй над нами!
Ах! лучше смерть, чем жить рабами, -
Вот клятва каждого из нас...
Между 1817 и 1820
214. ЛЮБОВЬ
О чем, о чем в тени ветвей
Поешь ты ночью, соловей?
Что песнь твою к подруге милой
Живит огнем и полнит силой,
Колеблет грудь, волнует кровь?
Живущих всех душа: любовь.
Не сетуй, девица-краса!
Дождешься радостей часа.
Зачем в лице завяли розы?
Зачем из глаз лиются слезы?
К веселью душу приготовь;
Его дарит тебе любовь.
Покуда дней златых весна,
Отрадой нам любовь одна.
Ловите, юноши, украдкой
Блаженный час, час неги сладкой;
Пробьет... любите вновь и вновь;
Земного счастья верх: любовь.
<1830>
213, 214. Печ. по Избранным произведениям, "Б-ка поэта" (Б. с), 1965.
213. Ф. Ф. Вигель, Записки, т. 6, М., 1892, с. 17. Перевод французской
революционной песни "Veillons au salut de l'Empire", написанной офицером
Рейнской армии Адрианом-Симоном Буа (1791). Пелась на мотив романса
Далейрака из комической оперы "Рено д'Аст" (мелодия - в кн.: А. Радиге,
Французские музыканты эпохи Великой французской революции, М., 1934, с. 93).
Было популярно в декабристской среде задолго до восстания и после него.
214. "Невский альманах на 1830 год", с. 283, под загл. "Песня". В
песенниках - с 1830-х годов (НСРП, ч. 2) до 1868 г.
НСРП - Новейшее собрание романсов и песен, собранных из лучших авторов,
М., 1830.
Дополнение 1
Катенин П. А. Избранное / Составитель и примеч. А. И. Казинцев.
М.: Сов. Россия, 1989.
Сонет
Кавказские горы. Сонет
Из романсов о Сиде (5-й; 16-й; 21-й; 22-й)
Сонет
Кто принял в грудь свою язвительные стрелы
Неблагодарности, измены, клеветы,
Но не утратил сам врожденной чистоты
И образы богов сквозь пламя вынес целы;
Кто терновым путем идя в труде, как пчелы,
Сбирает воск и мед, где встретятся цветы,-
Тому лишь шаг - и он достигнул высоты,
Где добродетели положены пределы.
Как лебедь восстает белее из воды,
Как чище золото выходит из горнила,
Так честная душа из опыта беды:
Гоненьем и борьбой в ней только крепнет сила,
Чем гуще мрак кругом, тем ярче блеск звезды,
И чем прискорбней жизнь, тем радостней могила.
1835
Кавказские горы
Сонет
Громада тяжкая высоких гор, покрытых
Мхом, лесом, снегом, льдом и дикой наготой;
Уродливая складь бесплодных камней, смытых
Водою мутною, с вершин их пролитой;
Ряд безобразных стен, изломанных, изрытых,
Необитаемых, ужасных пустотой,
Где слышен изредка лишь крик орлов несытых,
Клюющих п_а_деру оравою густой;
Цепь пресловутая всепетого Кавказа,
Непроходимая, безлюдная страна,
Притон разбойников, поэзии зараза!
Без пользы, без красы, с каких ты пор славна?
Творенье божье ты иль чертова проказа?
Скажи, проклятая, зачем ты создана?
1835
Из романсов о Сиде
5
Конский топот, говор шумный,
Клик, и беганье, и стон,
И оружья звук - в Бургосе,
У палаты короля.
Вышел спешно из покоев
Дон Фернандо, сам король;
Все придворные бояре
Вслед ему пошли к дверям.
У дверей стоит Химена,
Разметавши волоса,
Обливается слезами,
Пала в ноги королю.
А дон Дьег - с другого края;
Триста храбрых с ним мужей,
И меж ними сам дон Родриг,
Из кастильцев молодец.
Все сидят на мсках верхами,
Только Родриг на коне;
Все тут в замшевых перчатках,
А в железных он один;
Все они в шелку и в злате,
Он же в латах боевых.
И народ, как их завидел,
И весь двор, как вышел к ним,
Все вскричали: "Посмотрите,
Отрок Гормаса убил!"
Тут дон Родриг оглянулся,
Громко молвил: "Кто из вас
Графа смертию обижен,
Друг, иль ближний, иль родной?
Пусть хоть конный он, хоть пеший
Выйдет". Все ему в ответ:
"Разве черт с тобою драться
Выйдет на свою беду".
Триста всадников поспешно
Все слезали с мсков своих,
Королю к руке ходили;
Лишь остался на коне
Родриг. "Слезь с коня, сын Родриг,-
Тут сказал ему отец,-
Поцелуй Фернанду руку".
- "Если ты велишь, пожалуй:
Я с охотою сойду".
16
От венца из церкви божьей
Дивный двинулся их ход:
Родриг впереди с Хименой,
С нею рядом важно шел
Сам король за их отца,
Подле ж Родрига почтенный
Лаин Кальво архирей,
А за ними длинным рядом
И другие господа.
Праздничные вновь вороты
К свадьбе сделаны нарочно,
Ими во дворец вошли.
Улицей повсюду в окнах
Все развешаны ковры,
А травою и цветами
Вся усыпана земля.
До дворца от самой церкви
С песнями бежал народ;
С бубнами, с колоколами,
С восклицаньем провожал.
Альвар-Фанец (он у Сида
Друг был первый из друзей),
Слуг за ним бежало пропасть,
Сам украшенный рогами,
Шел одетый он быком.
Антолин, ездок искусный,
Ехал на осле верхом.
Пелаец, большой потешник,
Нес с горохом пузыри
И бросал во весь народ.
Помирал король со смеху,
И пажу, который дамам
На смех черта представлял,
Насмешил и напугал,
Дал он горсть мараведисов
Между черни раскидать.
Сам король за праву руку
Вел Химену ко дворцу;
Встречу вышла королева,
И придворные за ней;
Как ни весело шло прежде,
Веселей еще пошло.
Сыпали из окн пшеницы
Так, что в шляпу королю
И за пазуху Химене
Тьма насыпалася зерн;
И по зернышку все вынул,
И в присутстве королевы,
У Химены сам король.
Как завидел Альвар-Фанец,
Так и заревел быком:
"Голова не так завидна,
Как рука у короля".
- "Четверик ему пшеницы
Дать,- сказал король,- а ты
Обойми его, Химена;
Он изрядно подшутил".
Всюду шумное веселье;
Лишь в Хименниной душе
Нет его: в великом счастьи
Радость к сердцу не дойдет;
Все шумят, она ни слова:
Ей и слов уж не найти.
21
Счастье, слава, власть, богатство,
Все сокровища земные
Суть ничто: так на воде
Пузырек из капли вскочит
И исчезнет в тот же миг.
Дон Фернандо, он, великий
(И недаром прозван так),
Всей Гишпании властитель,
Ждет последнего часа.
На одре простертый смерти,
Мысли в вечность устремил;
Все он земли, всё драгое
Разделил уж по сынам.
Чей вдруг голос раздается
В опечаленном дворце?
То инфанты дон Урраки
Плач, рыдание и стон.
В грустном черном покрывале
Со слезами подошла,
У подножия кровати
На колена пред отцом
Пала и, лобзая руку,
Жалобу взнесла к нему:
"Где, родитель, установлен
Богом иль людьми закон,
Чтоб, как ты, сынам для пользы
Без наследства кинуть дочь?
Все ты области и земли
Между братьев разделил,
А меня одну, родитель,
Дочь свою ты позабыл.
Государь, коль так, то, стало,
Я не дочь твоя: хотя бы
Незаконной плод любви
Я была, природы голос
Ты бы слышал и тогда.
Если в чем, отец владыко,
Виновата пред тобою,
Назови мою вину;
Если ж нет ее, что скажут
О тебе в чужих землях?
Что сказать всем добрым людям
О правдивом короле,
Кто для дочери невинной
Правду при смерти забыл?
В свет входя, мужчина сильный
Средства сам в себе найдет
Приумножить достоянье;
Праздным им отдать все то,
Что добыть трудами должно,
Есть, родитель, сыновьям
Не добро, а униженье;
Но скажи: что может дочь?
Женщине чем жить на свете?
Без защиты на земле,
Ей осталась в послушаньи
И служении вся честь.
Коль отец мне не оставит
Ни угла в земле своей,
Я бегу в чужую землю.
Там,- прости жестокость слова,-
Чтобы скрыть, как ты жесток,
От отца я отрекуся,
Он отрекся ж от меня.
Так и быть, по белу свету
Я скиталицей пойду;
Жаль моей лишь крови царской:
Я забыть о ней боюся,
Как и сам забыл отец".
Так с рыданьем и слезами
Дон Урраки речь лилась.
Кончила; и со вниманьем
Отходящего отца
Ожидали все ответа:
Слов последних короля.
22
Короля молчать заставить
Может женщина одна.
Дон Фернанд, добыча смерти,
Слышит дочери укор;
В нем еще довольно силы
О надменной воздохнуть,
Но едва-едва достало
На последние слова:
"Если б, дочь моя, ты слезы
Вместо суетных богатств
Об отце так проливала,
О! тогда б душа моя
Позже с телом разлучилась;
Но когда твой гордый плач
У одра моей кончины
Требует лишь благ земных,
Посмотри: я умираю,
Много ль их возьму с собой?
Я хвалю творца благого,
Подкрепившего меня
Дать ответ тебе и душу
От греха твою отвесть;
О своей, надеюсь твердо,
Что ее бог пустит в рай:
Слов твоих огонь ей вместо
Очищенья от грехов.
Рассуди сама и молви:
Час последний, смерти час,
Вряд ли выбран был счастливо
Душу скорбью отягчать.
Ты завидуешь, что братьям
Земли роздал я одним;
Но забыла долг и бремя,
Возложенные на них:
Долг - им охранять их землю,
Бремя - ею управлять;
Ты ж ни в чем не знаешь нужды
Бедны братья и с добром,
Ты ж безо всего богата;
Лицам, званья твоего,
Кто сыскать не может равных,
Никакой и нужды нет,
Разве век отжить спокойно
В монастырской тишине.
Ты мне дочь, но я стыжуся
Ныне быть твоим отцом,
И виню себя в том только,
Что не выучил добру.
Дочь ты матери почтенной,
Но судя со слов твоих,
Молоком питалась вредным
У кормилицы дурной.
Ты грозишь в чужую землю
Убежать, о дочь моя!
Кто словам дал столько воли,
Сбросил иго и стыда;
Так, он в сердце уж бесчестен,
Кто бесчестным хочет быть.
Но мне легче, чтоб из тела
Грешный дух твой излетел,
Чем позор почтенной крови
Видеть в дочери моей.
Я хотел сперва, чтоб братья
Содержали вас, сестер;
Но теперь велю вам, дети,
Чтоб вы все меня равно
После смерти поминали,
Слушайте, что вам велю:
Бедных вас я не оставлю
После жалобы твоей.
Род ваш знатен, благороден,
Пол ваш немощен и слаб;
И за тем в удел Замору,
Город крепкий и большой,
Я дарю тебе, Уррака.
Честных много в нем мужей,
В них найдешь и оборону
И пример, как с честью жить.
Хоть сестра твоя меньшая
Не просила ни о чем,
Все равно: тебе - Замора,
Торо ей уделом будь.
Вот моя пред смертью воля;
Если ж кто из вас, сыны,
У сестер возьмет наследство,
Будь он проклят от отца".
Все к словам тут королевским,
Все примолвили: "Аминь!
Проклят, кто сестер обидит!
Смерть ему и божья казнь!"
Дон Альфонс и дон Гарц_и_я
Молвили: "Аминь"; дон Санч
Тут же был, смотрел и слушал,
И один из всех - молчал.
1822-1823
Примечания
Сонет ("Кто принял в грудь свою язвительные стрелы..."). Написано в
1835 г. Впервые: Русский архив. 1881. № 1. С. 155.
Кавказские горы. Написано 4 января 1835 г. Впервые: Литературный
критик. 1940. № 7-8. С. 234.
Романсы о Сиде. 5-й; 16-й; 21-й; 22-й. Написано в 1822-1823 гг.
Впервые: Соч. Ч. 2. Катенин перевел первые 22 испанских романса о Сиде,
обработанных немецким поэтом и ученым И.-Г. Гердером (1744-1803). Первые 22
романса представляют собой законченный цикл, повествующий о подвигах Сида во
времена царствования Фердинанда I. В основе текста Гердера - французский
прозаический перевод испанских романсов. Катенин ориентировался как на
Гердера, так и непосредственно на испанские оригиналы романсов. В статье "О
поэзии испанской и португальской" ("Размышления и разборы") Катенин очень
высоко оценивает романсы о Сиде: "...после божественного Гомера не найду
ничего лучше и привлекательнее... По-моему, в такой самородной поэзии нет и
не может быть пороков: нашего вкуса, или, правильнее сказать, наших
привычек, она знать не обязана; а мы должны, буде одарены вкусом чистым и
живым чувством прекрасного, применяться к обычаям старины, перенесшись
совершенно в тот быт, забыть на время свое воспитание и предрассудки, им
вкорененные..." Сид - любимый народный герой Испании, историческое лицо по
имени Руи (Родриго) Диас граф де Бивар (ок. 1030-1099), родился в Бургосе,
прославился в войнах с маврами. По преданию, мавры и дали ему имя Сид (от
арабского seid - господин, повелитель, победитель). Дон Фернандо -
Фердинанд I Кастильский (1035-1065).Стихотворения (Катенин)
| Стихотворения |
| Опубл.: 1830. Источник: az.lib.ru • «Отечество наше страдает…» Любовь Сонет Кавказские горы. Сонет Из романсов о Сиде (5-й; 16-й; 21-й; 22-й) |